Возвращение чудес - [51]

Кокетливо наклонив голову, Эвелин посмотрела на него:

— А как ты думаешь?

— Думаю, что если бы ты так уж сильно спешила, то не стала бы будить ужасно уставшего человека только для того, чтобы поцеловать его на прощание в щечку. Правильно?

— Это ты-то ужасно устал? — Эвелин осмотрела его с головы до ног, а потом проделала тот же путь взглядом обратно. — В жизни не видела более свежего румянца на щеках. Ну ладно, хватит спать! Пойдем в парк. Я приготовила прощальный завтрак.

— Завтрак? В такое время?… А там и Клод будет?

Пожав плечами, Эвелин ответила:

— Нет, он сейчас в делах. Только мы вдвоем. Да и к чему нам Клод?

— Нужно будет расспросить его как следует насчет Марго и этой «чудной планетки».

— Ты опять?…

Мой «альтер-эго» неопределенно махнул рукой:

— Почему-то меня это тревожит. Никогда не любил дурных предчувствий.

Эвелин, уже вставшая с кровати, обернулась и мягко щелкнула Алексея по носу:

— Мой дорогой, не путай дурные предчувствия с плохим настроением. Я тоже далеко не ангел, когда меня будят с утра пораньше — особенно после хорошей посиделки накануне.

— Если бы, — вздохнул он. — Но предчувствия появились у меня, еще когда впервые стало известно, что Марго задерживается. Помнишь? Все считали, она справится месяцев за шесть… — пошарив рукой возле кровати, он поднял брюки и начал их надевать. — Кстати, ты и так далеко не ангел… Эй, соблюдай приличия! Если подглядываешь, когда я одеваюсь, то хотя бы не кусайся!

* * *

Начальник королевской гвардии был уже далеко от столицы.

Они двигались быстро. Тут и там заезжали в различные поместья, показывали королевские грамоты и меняли лошадей — чтобы сберечь время на отдыхе. Хозяева не смели перечить, особенно те, кто знал Жерара в лицо. Молча проводили гостей в конюшни, отдавали своих скакунов и желали доброго пути. Некоторые, правда, (из той мелочи, что практически не бывает при дворе) пытались подсунуть коней с какими-нибудь дефектами — низеньких, худых, хромых, частично облезлых, вялых, — но с подобными недоразумениями потомственный граф де Льен, правая рука короля, справлялся легко. Он просто называл себя. Всё остальное решалось само собой.

Этот личный авторитет графа служил на благо всей миссии. Пятеро попутчиков Жерара так же стремились вперед, как и он сам. Им следовало по возможности скорее добраться до резиденции императора и вручить светлейшему из земных владык «скромные подарки». Виктор очень надеялся, что сей знак почтения удовлетворит императора, и тот позволит своему лучшему лекарю отсутствовать еще некоторое… достаточно неопределенное время.

Жерар, знакомый с императором лично, испытывал на этот счет сильные сомнения, однако спорить не стал. Он слишком глубоко чувствовал себя виноватым, и легкость, с которой Виктор простил своего покорного слугу, лишь усугубляла это чувство. Начальнику рыцарской гвардии хотелось как можно быстрее искупить вину, посему успех миссии значил для него куда больше, чем для его товарищей. И он еще в самом начале пути дал себе слово, что сделает ради этого успеха всё возможное и невозможное.

Он, конечно, не мог знать, что один из его попутчиков получил от Виктора недвусмысленный приказ: граф де Льен не должен вернуться из этой поездки. Болезнь, несчастный случай, разбойники — что угодно, лишь бы это выглядело естественно, и ни у кого не возникало лишних вопросов. Другой приказ, впрочем, оставался в полной силе: посольство — с Жераром или без — обязано снискать милость императора. И вот теперь, глядя на то, как быстро они продвигаются вперед, этот человек размышлял: пожалуй, с Жераром во главе шансы на успех у посольства будут значительно выше, чем без него. Ну а после всё равно предстоит обратный путь…

Сейчас вся компания ужинала за столом постоялого двора. Везя ценный груз без достаточной охраны, они не осмеливались останавливаться на ночь в лесах — да и не было необходимости. В этой части королевства давно царил порядок, дороги были почти безопасны, а огражденные стенами поселки встречались так часто, что проблема ночлега не вставала. Всяко к лучшему: духота сегодня вечером и подозрительные тучки указывали на приближение грозы.

— И что, ты думаешь, ответит нам император? — в продолжение разговора спросил Кормак, обгладывая баранью ножку. Этот веселый блондин с длинными волосами, ростом чуть пониже де Льена, когда-то приехал с Севера, чтобы немного заработать на королевской службе. Затем он обзавелся друзьями, женщинами, деньгами, и возвращаться в родную деревню на берегу холодного моря передумал. Абсолютная преданность тому, кто платит и соблюдает условия договора, — качество, которым неизменно славились северные наемники, — обеспечила ему в конечном счете высокое положение при дворе.

— Да ничего хорошего, — заявил Шарль, обрюзглый толстун лет сорока пяти. — Он этого своего лекаря отпустил только потому, что давно искал удобного повода отобрать восточные земли. Недаром же поставил свое дурацкое условие.

Присутствующие невольно вздрогнули: король обычно не допускал подобных высказываний в адрес императора. Однако об условии знали все, и в том, что оно дурацкое, ни у кого сомнений не возникало. Еще бы: преодолеть многие сотни верст за отведенные две недели карета с императорским лекарем, в принципе, могла, но тогда времени на пребывание в Милне не оставалось совсем. А ведь именно ради этого пребывания и затеивалась поездка. Не ради же того, чтобы покатать лекаря!