Возвращение - [45]

– А у тебя или Винка разве не найдется для него работы? – встревожилась я.

– Сколько угодно. Но он не пойдет. Слишком гордый и самостоятельный. Такие люди не принимают подачек и ненавидят жалость. Он намерен добиться всего своим трудом.

– Легко сказать, – пробормотала я, представив, каково это – жить среди людей, которые считают тебя чудовищем. – А какие у него способности?

– В повседневной жизни очень нужные. Он водник, и как все водники – целитель. А еще ему доступна редкая грань ментальной магии – Дан может повелевать. Не каждый день и не в обычных ситуациях. Эта способность пробуждается лишь в минуты опасности. Остановить обезумевшую толпу во время бедствий или гуляний под силу лишь таким, как он. Кстати, Бес говорит, в том мире такие способности тоже встречаются чаще остальных. Может, оттого, что менталам не требуется много магии.

– Шейна, мы вроде говорили о другом? Объясни, чем я могу ему помочь? Построить дом?

– Дан его не примет. Особенно от тебя, – устало вздохнула магиня, провела руками по лицу, разминая и снимая напряжение, и закончила совершенно другим, обыденным тоном: – Подлетаем.

– Шейна? Но ты же хотела дать совет? Или предупредить?

– Уже сказала. Теперь ты знаешь все тонкости, какие должны знать молодые магини, и только от тебя зависит, как использовать эту информацию.

– А вашим молодым магиням сильно помогают эти знания? Они всегда поступают правильно и никогда не делают глупых ошибок? – рвалась наружу внезапная обида.

Как будто я просила ее заводить такой разговор.

– Не всем. И не всегда. Мало знать, нужно еще и прислушиваться к своему сердцу, – хмуро бросила наставница и распахнула створки капсулы. – Иди буди подружку.

Глава тринадцатая

«Ладно, – рычала я про себя, сидя в опускающемся подъемнике, – можешь ничего не говорить. Я и сама уже догадываюсь, что это новое испытание. Не знаю, ради чего, всучить мне зеленую шубу вам уже удалось, и я даже почти готова что-нибудь посадить, раз так нужно. Но сейчас речь идет о моей жизни… и моих чувствах».

И я пока не уверена, что они именно те, каких ожидала лет с семнадцати, если не раньше. Мечтала и пыталась представить, как это будет, читала книжки и видела себя на месте героинь – воображение у меня живое. И постепенно начала понимать, что никогда не приму любовь с налета. Вернее, сумасшедшую страсть, вспыхнувшую от единственного взгляда. Бездну, в которую девушки прыгают очертя голову, как бабочки в огонь, и лишь позже, больно обжегшись, начинают осознавать, насколько лживо зачастую первое впечатление. А успешный, ухоженный и одетый «от кутюр» мачо просто не может быть добрым и сочувствующим, как Айболит. Совестливые и честные не добираются до кресел директоров и банкиров, их отодвигают со своего пути и оставляют за бортом наглые, жестокие и беспринципные. Иным просто не создать и не удержать в руках успешную компанию, не обойти таких же пронырливых и жестких конкурентов. Закон выживания в среде хищников действует одинаково во все времена и во всех мирах. И никому не дано отменить его или обмануть.

Понимание неоспоримости этого факта однажды стало главным поводом и стимулом моих мечтаний о тихом, мирном парне с котенком в руках, но почему-то в последние дни я о нем даже не вспоминаю. И это, наверное, плохо – как измена самой себе, но никакого сожаления о растаявшей мечте я, увы, не чувствую.

– Идем, – позвала Шейна, отвлекая меня от невеселых размышлений и заставляя осмотреться.

Да, вот это замок! Самый подлинный из всех, какие я тут видела. Начиная с тропы, причудливо вьющейся между огромными осколками скал, и кованого мостка через бурный поток, до флюгеров, поблескивающих на башенках неприступных стен и едва видного из-за них внушительного строения.

– Вам часто приходится воевать? – опередила мой вопрос Натка.

– Нет, – мило улыбнулась ей Шейна. – Лишь охранять свое жилье от просителей и торговцев. Все почему-то считают, что на этот раз они непременно сумеют убедить управляющего выдать помощь на шестую свадьбу или двадцатые похороны.

– Тут бывают эпидемии? – зависла моя однокашница.

– Только хитрости и наглости, – успокоила княгиня, прикладывая ладонь к руне, начертанной на окованной медью калитке.

Та мгновенно распахнулась, впуская нас в неширокий коридор, ведущий к внутреннему выходу из-под толстенной стены. Он был закрыт, но сбоку открылась неприметная дверца, и из нее появился немолодой привратник.

– Эйна Шейнассия! – искренне обрадовался он наставнице. – Проходите!

– А я долго еще буду ждать? – раздался из-за его спины высокий возмущенный голос, и, резко отодвинув стража в сторону, перед нами предстала молодая женщина.

После общения с Дусей я не взялась бы сказать точно, сколько ей лет, но на вид не более двадцати пяти. Хотя во взгляде, кроме едва сдерживаемой ярости, таилась и далеко не юношеская проницательность.

– Я пояснил эйне Кейлисии, – доложил привратник вопросительно поднявшей бровь Шейне, – что к тэйну Данерсу никого пускать не разрешено. Но она не уходит.

Меня как холодной водой окатили. Захотелось бежать отсюда куда глаза глядят, и я попыталась бы использовать артефакт, но не видела ни одной открытой двери. А не нарушать правила безопасности меня всю жизнь учил Бес, и это стало моим принципом.