Возрождение - [3]

Кажется, я сейчас грохнусь в обморок, - успела подумать я, чувствуя, как слабеют ноги.

К счастью, мое почти неизбежное тесное знакомство с бетонным полом было отложено. Чьи-то сильные руки остановили мое падение.

Когда зрение хоть как-то восстановилось, я натолкнулась на беспокойный взгляд Дониты:

- Ты в порядке, Ангел?.

Я потрясла головой, чтобы в ней немного прояснилось и чуть не пожалела об этом, потому что дурнота решила вернуться. Руки Дониты напряглись, удерживая меня, и я с благодарностью приняла помощь, впитывая в себя ту безопасность и силу, которую мне предлагали. Неохотно отстранившись, я ответила:

- Да, думаю в порядке.

Она легонько улыбнулась: 

- Точно? 

- Ну... мне еще не приходилось шлепаться в обморок, так что абсолютно уверенной я быть не могу... 

Ее улыбка стала шире. Убрав руки с моей талии, она тихонько придержала меня за плечо и помогла спуститься по лестнице, подальше от толпы. 

- Отлично. Давай-ка найдем хоть немного тени, и я думаю, это наверняка тебе поможет. 

С другой стороны меня поддержала вездесущая Корина, и вместе мы вышли на лужайку перед зданием суда, остановившись под одиноким дубом, уже полностью лишенным листвы. Но даже такое слабое укрытие обеспечило, по крайней мере, немного защиты от какого-то особенно яростного ноябрьского солнца.

Я опустилась на мраморную скамью, стоящую рядом с каменным столиком, с удовольствием впитывая в свое перегретое и перенапрягшееся тело прохладу камня. Через минуту, чувствуя себя более-менее сносно (это не касалось пустоты внутри меня), я посмотрела на стоящую рядом Дониту: 

- Прости мне дерзкое любопытство, но почему ты здесь? Разве ты не должна быть рядом с Айс? 

- Ее везут в Болото. Я присоединюсь позже. 

- Болото? Почему они держат ее там? 

- Они боятся возможного побега. Суд считает, что тюрьма графства не в состоянии удержать Айс. 

Я недоверчиво покачала головой: 

- Они забыли, что Айс сама сдалась полиции? 

Донита усмехнулась: 

- Для них это неважно. Они считают ее опасным преступником, и если она снова сбежит, полетит слишком много голов. 

- Тогда... почему ты здесь? 

Сев напротив меня, она положила портфель на стол и скрестила руки: 

- Потому что ты должна быть с нами у судьи, Ангел. Это очень важно. 

Чувство любопытства, смешанное со страхом, прокатилось по мне, но я не стала даже разбираться в своих ощущениях. Я просто спросила: 

- Могу я знать, зачем? 

- Я не могу тебе ответить. Пока не могу. Подожди немного. Возможно, завтра. 

Такой слишком, на мой взгляд, расплывчатый ответ, тем не менее бледнел по сравнению с вопросом, который я боялась задавать. 

- Да, - сказала Донита, так или иначе откликаясь на мои мысли, - она будет там. 

- Тогда буду и я. 

- Спасибо, Ангел, - Донита пожала мне руку. - Увидимся завтра. До свиданья, Корина. 

Она сделала три, может быть пять шагов, когда я окликнула ее: 

- Донита! 

- Да? 

- Скажи ей... скажи, что я люблю ее. 

Ее улыбка стала немного грустной. Она кивнула: 

- Я передам. 

- Спасибо. 

- До свиданья, Ангел. 

- Пока, - прошептала я, когда она уже отвернулась. 

Теплая рука Корины мягко легла мне на плечо.

- Пойдем, - сказала она, - пора прекратить гнусное вытаптывание муниципальной собственности. Эта лужайка слишком пуста и скучна. Ее, конечно, не мешало бы немного украсить, но не хотелось бы, чтобы птицы решили, будто мы - новый декоративный ансамбль, который можно использовать... хм... по назначению.

Слегка улыбнувшись, я сжала ее руку:

- Я останусь ненадолго, если ты не возражаешь. Ты иди. Я возьму такси. Встретимся в гостинице. 

- Ты уверена? Я тоже могу остаться, если хочешь. 

Я кивнула: 

 - Уверена. Я скоро. 

 - Что ж, - я опять почувствовала нежный запах духов, когда она наклонилась и поцеловала меня в щеку, - будь сильной, Ангел. У всего происходящего есть своя причина. Завтра ты выяснишь, какая. 

- Надеюсь, ты права. 

- Я всегда права, Ангел. 

Я наблюдала, как она пересекает лужайку и садится в машину. Только когда ярко-желтое такси отъехало, я опустила голову на прохладную поверхность каменного столика и закрыла глаза, вызывая в памяти образ моей любимой. Такой, какой я ее помнила, - красивой и свободной... И ее полный любви взгляд... 

"Боже, Айс! - прошептала я. - Я тоскую без тебя". 

*****

Часы пробили час с четвертью, когда меня ввели в кабинет судьи Джудит Элисон Баумгартен-Бернштайн: имя явно выигрывало первенство у ее роста - скороговорка, длиной в полторы мили. 

Так как до этого мое единственное знакомство с судейским кабинетом происходило исключительно при помощи телешоу "Ночной суд", я не знала, чего мне ожидать, когда вошла в массивную дубовую дверь, охраняющую святая святых подобно тому, как сфинкс хранит тайны египетских гробниц. 

В "Ночном суде", кажется, был юрисконсульт, - подумала я, оглядевшись вокруг и увидев, что пришла первой, - или, хотя бы, тот, кто провел достаточное количество времени на судебных заседаниях.

В какой-то момент мне показалось, что я нахожусь в телестудии. Присутствовали все необходимые и такие знакомые по шоу атрибуты Настоящего Судейского Кабинета: свидетельства о юридических степенях, развешанные по стенам; благодарственные письма от высокопоставленных граждан; кожаные переплеты тяжелых томов, стоящих рядами на прогнувшихся полках; вешалка рядом с дверью и даже картина над широким полированным столом. Только вместо Мела Торна фотография в рамке, стоящая на столе, изображала молодого человека в очках, настолько похожего на судью, что он мог быть только ее сыном.