Возраст дожития - [53]

– За что прощения-то?

– А ты их не хоронила, прощения не просила, вот теперь и сделаешь все, как предки завещали.

– Странный ты, дядя Юра, стал, никогда я за тобой такого не замечала.

– Так я тоже старею, вот к старости и становлюсь «странным».

Они не заметили, что Манечка тихо вошла и встала в дверях.

– Тетя, а сто ты пачешь?

– Девочка моя, я же не тетя, я мама твоя, ну пожалуйста, называй меня мамой! – вытирая слезы, проговорила Юлия. Затем она посмотрела ни Юрия Степановича и проговорила: – Я маму им не дам в обиду, бороться за нее буду, пусть докажут ее вину, сейчас не тридцать седьмой год, признание не является доказательством вины.

– Ну, ну, может, и не является, только, боюсь, если мы ее не убедим не признаваться, суд ее признание может принять как основное доказательство вины.

Саша, приехав в деревню и не заходя домой, сразу направился в отделение. Там, по обыкновению, было довольно тихо, только дежурный шуршал бумагой, старательно поглощая огромный бутерброд. Саша, увидев сослуживца, пытавшегося проглотить кусок, не смог удержаться от ехидного вопроса: – Ты сам, что ли, делал этот «оккупантский» бутерброд?

С трудом справившись с тем куском, который он запихнул в рот, дежурный проговорил: – Сейчас начальство с проверкой придет, велено, чтобы никто никуда не отлучался. А я со вчерашнего дня ничего не ел, вот и соорудил себе трехэтажный бутер. Думал, так быстрее съем, едва не подавился, когда ты приперся. Иди скорее к себе в кабинет, а то не ровен час… – договорить он не успел, дверь отдела хлопнула, раздались шаги нескольких человек, и в окошке, возле которого стоял Саша, появилось лицо Люськи, жены убитого Сергея.

– Мне к вашему начальству надо. – не поздоровавшись, проговорила женщина и добавила: – Срочно.

– Ты сперва пройди в кабинет к участковому, там тебя направят куда надо.

– Мне не надо к участковому, знаю я вас, там поди этот молодой опять сидит, так он мне не нужен, ты меня проводи к самому главному.

– Это к Путину, что ли? – усмехнувшись, проговорил дежурный. – Значит, тебе прямая дорога в Москву. А если кого не такого главного, то иди, куда я сказал, и не мельтеши тут. Вот моду взяли, чуть что, сразу начальство подавай!

Люська пробормотала себе под нос ругательство и, не говоря ни слова, направилась в кабинет, где еще недавно работал ее муж. Войдя и опять не поздоровавшись, она уселась напротив Саши и скомандовала:

– Пиши, я, Людмила Качанова, заявляю… Что ты на меня смотришь? Я говорю, пиши!

– Гражданка Качанова, давай-ка ты сперва расскажешь, в чем дело, как оказалась в деревне, тебя, насколько я помню, увезли в город. А когда ты все это мне расскажешь, тогда и напишешь, и, кстати, сама напишешь. Я к тебе писарем не нанимался, – раздраженно поморщился Саша. Он ее вообще с трудом переносил еще со школы, и от одной мысли, что эта наглая толстая тетка будет им командовать, ему стало тошно.

От такого нелюбезного приема женщина явно слегка опешила, но быстро пришла в себя и вполне мирно спросила:

– С самого начала рассказывать? Ты же сам поди знаешь, меня под подписку о невыезде выпустили. Вот пришла отметиться и еще кое-что рассказать.

– Отметил я тебя, давай дальше двигаться, я же не знаю, о чем ты будешь говорить, вот и поясни мне.

– Вот… – начала она издалека. – Дело было утром, рано было совсем, я в туалет пошла, мы летом редко домашним пользуемся, только когда очень холодно или ночью… Возле нашего дома машина стояла, а в ней дядьки какие-то сидели и по телефону звонили. – Она замолчала, то ли вспоминая, то ли сочиняя на ходу.

– Ну, сидели, а дальше что?

– Ничего, только и моего Сергея в доме не было, я от этого и проснулась, он, когда вставал, наверное, меня и разбудил.

– Машина какая была? Номера посмотрела?

– Машина светлая, то ли голубая, то ли серая. Номера не посмотрела, я вообще сонная была, мне тогда это и в голову не пришло. Я же не знала, что так все обернется.

– Все, больше ничего не помнишь?

– Так это, Клавдия гуляла, в руках у нее что-то было. Я ее через калитку видела, как она мимо машины той прошла.

– У вас же калитка глухая и высокая, как ты могла ее видеть? – быстро спросил Саша.

– А она приоткрыта была; наверное, Серега выходил к той машине, вот я в щель и увидела Клавдию Степановну.

– Это в какой день было?

– А в тот самый, когда мужиков убили, этих, Реброва и его зятя.

– Теперь, Люда, все это напиши и распишись. Не забудь число поставить.

– Саш, а меня за траву теперь не посадят? Я ни в чем не виновата, все делала, как муж говорил.

– Это не мне решать, я другим занимаюсь. А вообще за изготовление и продажу наркосодержащих веществ полагается приличный срок. Я этим вопросом не интересовался, вот про дела Серегины мне интересно, я его убийцу найти должен, мне такое указание было. Если еще что вспомнишь, не стесняйся, сразу ко мне.

Люська разочарованно вздохнула и села писать, а Саша задумался, что это на нее нашло, то она вообще ничего не рассказывает, а то вдруг сама пришла.

– Люсь, а чего ты про машину раньше молчала, только не говори, что забыла. А если те мужики в итоге Сергея и убили? Ну чтобы он про них не проболтался, а может, и не поделили что-то. Ты как думаешь?