Возникновение феодальных отношений у франков VI–VII вв. - [53]

Обращаем внимание на вторую часть LXXVIII титула, где говорится об охоте и рыбной ловле[428].

В законе сказано: «подобно тому, как это имеет место в отношении охоты и рыбной ловли», т. е. надо понимать так, что штраф в 15 солидов распространяется и на тех, кто ловит рыбу в водах или охотится в лесах. Нужно ли доказывать, что подобное постановление в законе не может уже отражать полной общинной собственности ни на лес, ни на воды. В «Салической Правде» мы подчеркивали как раз обратное. Там нигде не ограничивалось это право общинника ловить рыбу и охотиться. Здесь это право не только оговорено, но фактически даже отвергнуто, т. к. охотник и рыболов штрафуются за свои занятия. Это дает нам право сказать, что как на леса, так и на воды у рипуаров в этот период уже распространяется частная собственность, вытесняющая общинную собственность на леса и воды, подобно тому, как это вытеснение происходило и в отношении других объектов общинного хозяйства. Собственность становится феодальной, а закон, как явление надстройки, фиксирует ее.

Наступление на общину и ее права со стороны землевладельцев и правителей страны здесь удалось явно прощупать, применив метод сравнительного анализа документов.

В «Рипуарской Правде» имеется титул и о препятствии на пути (ср. в «Салической Правде» титул о «Vialacina») — титул LXXVII. Но здесь (в «Рипуарской Правде») он составлен так: «Если свободный рипуар будет мешать в пути свободному рипуару (рибуару), то он присуждается к уплате 15 солидов, или же должен поклясться с 6-ю (свидетелями-соприсяжниками. — Г. Д.), что он никогда не оказывал препятствия на пути с оружием»[429].

В этой трактовке («Рипуарской Правды») центр внимания в статье переносится на личность свободного человека, которому другой свободный оказывает препятствие в пути его следования. Но и здесь, хотя бы и косвенно, мы можем найти указание на то, что дорога не была еще присвоена в собственность кем-либо. Иначе это было бы оговорено в законе[430].

Кроме того, необходимо отметить и тот факт, что титул LXXXII, принадлежащий к IV части «Рипуарской Правды», отражает более поздние отношения в обществе рипуаров. Все же и здесь упоминается еще «свободный рипуар», т. е. эта категория людей еще не утратила свое существование.

Значит, борьба со свободной общиной еще не закончена. Борьба продолжается. Следы общины не стерты окончательно. Их можно еще рассмотреть по «Рипуарской Правде», так же как были обнаружены они в «Салической Правде».

Отражение в указанном титуле права свободного общинника на дорогу и беспрепятственное пользование ею характерно после «Салической Правды» только для «Рипуарской Правды». При дальнейшем исследовании других прав, относящихся к более позднему времени, когда сказался рост феодальных отношений, появляются претензии у феодалов на захват и присвоение в собственность прав и на дорогу[431]. Результаты анализа текстов «Рипуарской Правды» чрезвычайно показательны, как пришлось в этом убедиться, для демонстрации тех изменений, которые происходят в общине при ее соприкосновении с нарастающей феодальной властью. Первая часть «Рипуарской Правды» отражает еще почти полную неприкосновенность земли и угодий общины и суверенитет ее прав при едва ощутимых намеках на рост частной собственности.

Вторая, третья, а особенно четвертая части «Рипуарской Правды» по их титулам показывают рост частной собственности в общине, рост частновладельческих интересов, ущемление прав общины, наступление на общину и узурпацию власти общины правителями страны. При сравнении с данными «Салической Правды» картина жизни франков VI–VII вв. и их борьба за общинные угодья и свободу отражается выпукло и ярко.

Вопрос о собственности общины у франков по «Рипуарской Правде» почти не затронут исследователями. Если и были попытки связать существование общины у франков с их варварским законодательством[432], то эти попытки базировались главным образом на «Правде» салических франков[433]. Между тем, упоминание Энгельса о «рипуарском праве» в связи с переходом когда-то общинных земель в частную собственность[434], обязывает нас вскрыть глубоко все то, что может сказать рипуарское право об общине у рипуаров и об изменениях, которые происходили с общинной собственностью у рипуаров, в период генезиса феодализма.

Итак, ранние титулы «Рипуарской Правды» (I–XXXII) отражают наиболее архаичные формы производственных отношений у рипуарских франков: наличие еще общинной земли, общинных стад и т. д., что во многом иллюстрирует указанное выше высказывание Энгельса по этому вопросу[435].

То., что в более поздних титулах «Рипуарской Правды» встречаются указания на проникновение частной собственности в общину и на захват этой частной собственностью не только пахотной земли в общине, но и посягательство ее на альменду, как нельзя более ярко иллюстрирует другое положение Энгельса, данное в той же работе «Марка»: «Но и сюда вскоре неудержимо проникло частное владение; в рипуарском народном праве VI столетия упоминается только о такого рода владении, поскольку речь идет о возделанной земле»