Возникновение феодальных отношений у франков VI–VII вв. - [4]

Поэтому мы данную «семью» и используем главным образом в своей работе, сопоставляя с нею рукописи других «семей», как более поздних. В отношении вопроса о последовательности текстов и «семей» «Салической Правды» мы принимаем в основном схему Беренда — Егорова и принятую большинством исследователей последовательную нумерацию «семей», а именно: I «семью», как наиболее раннюю, за ней II, III, IV («Heroldina») и V («Emendata»). К последней (V) «семье» мы относим и Ленинградскую рукопись «Салической Правды» («Leninopolitanus»)[26]. Важно и то, что «Салическая Правда», будучи «моложе» многих «варварских правд» по времени написания ее, имеет те преимущества, что отражает сравнительно раннюю стадию развития франков — одного из германских племен, которое в хозяйственном и социальном отношении недалеко ушло от эпохи, описанной Тацитом, что особенно заметно на текстах I «семьи» «Lex Salica».

Ниже в основных главах работы нам придется не раз делать сопоставления между германцами эпохи Тацита и германцами (франками) начала VI в. (т. е. времени составления списков I «семьи» «Lex Salica»), Ценность «Салической Правды», как источника о генезисе феодализма у франков так велика, что вызывала неоднократную попытку в реакционной литературе XIX в. и в литературе недавнего времени дискредитировать «Салическую Правду» как источник. В XIX в. такие попытки пытался делать французский буржуазный историк Фюстель де Куланж — принципиальный противник марки и Марковой теории. Но его метод «борьбы» с данными «Салической Правды» сводился главным образом к отрицанию этих данных. Если по титулу XLV «Lex Salica» явно выступало наличие марки-общины у франков, то Фюстель де Куланж просто утверждал, что этой общины не было или строил фантастическую гипотезу о временном отсутствии хозяина, в виллу которого производится вселение чужака.

С обострением борьбы на идеологическом фронте в XX в. враги марксизма и объективной науки делают попытку вообще «покончить» с «Салической Правдой» как с источником о ранней истории франков. С этой целью австро-американский историк Штейн в реакционном американском журнале «Spéculum» в 1947 г. выступает со статьей, в которой пытается доказать «фальшивость» «Lex Salica», как документа по ранней истории франков, допуская ее появление только в IX в.[27]

Решив «уничтожить» «Салическую Правду» одной «громовой» статьей, Штейн действует по методу лобовой атаки, обрушенной на всю научную многовековую традицию о «Салической Правде», на все ее многочисленные тексты. Но характерно, что текстов «Салической Правды» он нигде не анализирует, между тем как это должно было бы быть основой всей аргументации. Домыслы Штейна сводятся к тому, что «Салическая Правда» будто бы не является записью обычного права франков, не относится ко времени Хлодвига I, но составлена в IX в. в канцелярии Карла Лысого, внука Карла Великого, что составлена она единовременно (и якобы не имеет «более ранних и более поздних текстов, наличие которых доказано всей научной традицией о «Lex Salica»), что монетная система, указанная в «Салической Правде» (т. е., что 1 солид[28] равен 40 динариям), в действительности будто бы никогда не существовала, а нарочно «выдумана» составителями «Правды» в XIII в. в целях рационализации вычисления штрафов.

Но как можно отрицать составление «Салической Правды» Хлодвигом I, если во всех прологах упомянуто его имя? Как можно игнорировать монетную систему «Салической Правды», если каждый ее титул дает указание на штрафы в солидах и динариях? Как можно отрицать наличие многовековой традиции памятника, если каждая его «семья» имеет свои особенности в языке, в стиле, в наличии или отсутствии мальбергской глоссы, в наличии или отсутствии тех или других семейных или общественных отношений, выдвигаемых соответствующим временем?

Если сравнить ранние издания «Салической Правды»[29] с более поздними[30], то бросаются в глаза не только изменения в содержании текстов «Салической Правды», но и транскрипция, изменение очертаний отдельных букв, употребление того или другого письменного знака, обусловленного более ранним или более поздним временем составления или записи текста. Особенно это можно оценить, изучая подлинник — Ленинградскую рукопись («Leninopolitanus») «Салической Правды». Рукописный уникальный текст Ленинградской рукописи сохранил на своих пожелтевших страницах из пергамента, в выцветших чернилах, в очертаниях унциальных или полуунциальных букв, в сокращениях слов и выражений, в разделении слов, в употреблении заглавных букв определенный колорит эпохи, ее специфику. Сопоставляя рукопись «Leninopolitanus», как один из наиболее поздних вариантов текста «Lex Salica», с самым древнейшим из дошедших до нас ее текстов, с рукописью «Paris 4404», мы видим как бы исходный и заключительный момент ее исследования самого общества франков VI–VIII вв. с изменениями, происшедшими в этом обществе за три века. Видим и разницу в характере записи раннего и позднего текстов. Вдумчивому исследователю, отмечающему с интересом каждый новый штрих в рукописи, новую черту, изгиб буквы, лишнюю вставку, наличие или отсутствие глосс, изменения в транскрипции и т. п., очень много наблюдений дает сравнительный анализ текстов «Салической Правды», ее многовековая традиция.