Возникновение феодальных отношений у франков VI–VII вв. - [39]
Но попробуем довести это предположение до его логического конца. Ну, а если «хозяин» свидетелей не имел, предупреждая о выселении вора, если он не выполнил всех обрядов, если у поселившегося в чужой вилле оказались «законные причины» (?) или, если хозяин не поручился своим имуществом, — тогда, следовательно, чужак выселению не подлежит и спокойно будет пользоваться чужой собственностью, нарушая, таким образом, другие статьи «Салической Правды», крепко стоящей на страже частной собственности.
А следующий пункт закона говорит о том, что если чужак 12 месяцев прожил на месте, то его никто уже выселить с этого места не может. Он должен остаться неприкосновенным, «как и другие соседи». Получается явный абсурд и противоречие с основной традицией «Правды», если хоть на миг признать точку зрения Фюстель де Куланжа.
Остается в силе наше предположение о том, что в данном случае имеется наличие соседской общины-деревни, что и обозначено словом «villa».
Этот текст закона имеется во всех дошедших до нас рукописях «Салической Правды», подвергаясь лишь незначительным изменениям, принимая вводные слова и поправки.
Отметим еще некоторые наблюдения над текстом.
В рукописях II «семьи» данный параграф помечен 4-м номером, а в 3-м параграфе вставлен совсем новый пункт, которого не было в рукописи I «семьи», а именно:
«Если же кто в чужую общину (поселок)[310] совершил бы переселение без согласия (ее членов), уплачивает за свою вину 1800 дин., что составляет 45 солидов». Пункт очень важный. Появление этого пункта в текстах II «семьи» говорит о том, что по-видимому, вопрос о переселении людей в общины вызвал непосредственное сопротивление самих членов общины, которые в этот период были еще настолько сильны, что смогли настоять на включении данного пункта в закон. Но характерно то, что все же насильно вселившийся чужак подвергается только штрафу, а о выселении его из общины обратно не сказано[311]. Из проделанного анализа XLV титула по всем рукописям «Салической Правды» с VI по IX в. обнаружен этот титул во всех редакциях[312].
Сделаем еще несколько выводов по этим пунктам. Оба последние пункта указанного титула (один, охраняющий общинные порядки (3-й), другой (4-й), ведущий к подрыву общины, т. к. с поселением чужих людей в общине ее прежние связи слабеют, обрываются), как мы видим, существуют в рукописях до IX в. включительно. Это говорит об интенсивной борьбе с общиной во времена Меровингов, а в более поздние времена (VIII–IX вв.) о борьбе внутри общины (см. об этом ниже).
Но очень любопытно, что последние рукописи салического закона («Emendata», «Heroldina», относящиеся к VIII–IX вв.) и рукопись Государственной публичной библиотеки особо выделяют 4-й пункт текста. Это сказывается даже в самом наименовании титула, которое теперь меняется. Вместо названия «De migrantibus», как во всех предыдущих рукописях, там стоит новое название, а именно:
По «Emendata», титул XLVII:
«De ео qui uillam alterius occupaverit uel si duodecim mensibus eam tennerit», что означает: «О тех, кто виллу другого или других занял бы, или если 12 месяцев в ней прожил бы».
В самом измененном названии заглавия титула выпячивается то положение, которое особенно желательно подчеркнуть составителям закона (т. е. положение о том, что нельзя занимать чужую виллу). При этом понятие «villa» в этом случае (в IX в.) уже трактуется аналогично понятию «поместье» как в капитуляриях к «Салической Правде»[313] так и в капитулярии о поместьях[314].
Сам по себе этот измененный в «Эмендате» титул «Салической Правды» очень важен в нашем исследовании, т. к. позволяет судить об эволюции термина «villa» (от общины к поместью). Эта эволюция термина отражает изменения, которые произошли в самом обществе, в котором к IX в. совершилось покушение на жизнь свободной общины-марки, которая была фактически уже подчинена к этому времени поместью. Возможно, что это подчинение поместью и захват земли общины (деревни) поместьем и способствовали такому механическому перенесению в «Правде» значения слова «villa» от обозначения деревни в I–III «семьях» рукописей к обозначению понятия «поместье» в «Эмендата»[315]. Термин эволюционирует, а свободная община-марка закрепощается, и V «семья» рукописей («Эмендата») отражает уже феодальную эпоху.
Это очень знаменательно и служит ярким примером распада к IX в. не только большой семьи, но и закрепощения сельской общины. Возникновение феодальных отношений налицо.
Вернемся к анализу XLV титула по его ранним редакциям (т. е. при понимании термина «villa» как община (деревня).
Из высказываний по данному титулу отметим следующее: Эйхгорн
