Возникновение феодальных отношений у франков VI–VII вв. - [32]

.

При таком порядке уплаты виры вероятно то, что наибольшая часть уплачиваемой родственниками виры должна была падать на ближайших и на наиболее зажиточных родственников убийцы, которые и расплачивались своим имуществом, порою с большим неудовольствием. Бедным родственникам платить за своего собрата было нечем.

При любом толковании титула и определении порядка уплаты виры родственниками ясно одно, что уплата виры была фактом, разорительность которого (и в первую очередь для зажиточных сородичей убийцы) совершенно очевидна.

И у этих разорявшихся сородичей могло появиться настойчивое желание освободиться от такой докучливой обязанности, отказаться от своих неимущих родственников, уйти от уплаты виры за совершивших проступок сородичей.

Чрезвычайно знаменательно, что закон[262], как бы отвечая на эти запросы сородичей, имеет титул, который так и называется: «О желающих отказаться от родства»[263]. Содержание титула таково: «Тот, кто пожелает отказаться от родства, должен явиться в судебное заседание перед лицо тунгина и там сломать над своей головой три палки мерой в локоть. И он должен в судебном заседании разбросать их в 4 стороны и сказать там, что он отказывается от соприсяжничества, от наследства и от всяких счетов с ними (со своими бывшими сородичами)».

Этот титул как бы отвечает назревшей потребности членов рода, большой семьи — выйти из родства, отказаться от всех родственных, имущественных и правовых связей, обособить свое хозяйство и свою индивидуальную малую семью от большой семьи, от всяких счетов с родственниками. Если все другие титулы «Правды» дают лишь косвенные доказательства распада родового общества и большой семьи, то этот титул принадлежит к прямым доказательствам этого процесса у франков. Наличие его в судебнике показывает, с одной стороны, закономерность этого процесса, с другой стороны — вмешательство тут составителей закона, явно заинтересованных в создании новых порядков у франков, порядков, отвечающих новым условиям жизни в обществе и интересам новой феодализирующейся знати.

В упомянутом выше письме к Вере Засулич Маркс чрезвычайно ярко отражает этот момент разложения общины: «Частная поземельная собственность уже вторглась в нее в виде дома с его сельским двором, и он может превратиться в крепость, из которой подготовляется нападение на общую землю»[264]. Отказ от родства, выход из рода, разрыв родовых связей — тоже покушение на общую землю, на общую родовую собственность, тоже признаки наступления на старые традиции.

Распад родовой и семейной общины тесно связан с ростом частной собственности, и это хорошо отражают титулы «Салической Правды»[265]. Таким образом, «Салическая Правда», выявляя различные черты первобытно-общинного строя у франков в прошлом, в изучаемый период, неуклонно показывает картину разложения родо-племенного общества и выделение малой индивидуальной семьи, которая больше отвечает хозяйственному и социальному строю нового общества.

А. И. Неусыхин, анализируя данный титул, прямо дает характеристику того, кто отказался от родства: «От одного только, он, конечно, не мог отказаться — от хозяйственной связи с членами своей собственной малой, индивидуальной семьи (курсив наш. — Г. Д.), т. е. со своей женой и своими собственными детьми, ибо это поставило бы его вне освященного обычаем «общего мира» и лишило бы его всякой возможности продолжать общение с людьми»[266]. (Автор имеет здесь в виду, что согласно обычаю, с семьей мог порвать только преступник, совершивший тяжкое преступление, — например, вырывший и ограбивший погребенное тело.) Это верно, но нам кажется, что тут напрашивается и другое соображение. Тот, кто отказывается от родства, делает это добровольно и, видимо, главным образом в силу того, чтобы сохранить от разорения (на бедных родственников) и приумножить свое и до этого, видимо, немалое имущество и хозяйство. Об этом не нужно забывать. Важно и то, что титул принадлежит к основным титулам «Салической Правды», а не внесен позднее. Следовательно, процесс выделения малой семьи у франков можно подметить уже с VI в.

Однако, анализируя «Салическую Правду», нельзя не подметить, что это право частной собственности в тот период, когда составлялись первые списки «Правды», дошедшие до нас, не было еще наследственным. Владелец недвижимости имел ее, по-видимому, только пожизненно. Особенно это относится к владению землей (не считая всех угодий альменды, на которую вообще в тот период частная собственность еще не распространялась, о чем речь будет ниже).

Проверим это положение на тех титулах, которые были исследованы. Титул о «Reipus» несколько раз упоминает о наследственном имуществе умершего сородича. В параграфе 8-м этого титула (см. выше) сказано, что «Reipus» может получить брат умершего, но лишь при том условии, если ему не придется владеть наследством.

Параграф 9-й того же титула гласит: «Если не будет даже брата, «Reipus» должен получить тот, кто окажется более близким, помимо поименованных, перечисленных поодиночке, согласно степени родства, вплоть до шестого поколения, впрочем, при том условии, если