Вознесение гор - [54]

Даниэл сперва не понял, но затем вспомнил о том, как коснулся в тот день её ауры, когда целовал её стопу.

— Прошу прощения, — сказал он ей. — Это было невоспитанным с моей стороны.

После того, как это было переведено, Лираллианта коснулась его лба своими пальцами, и подняла его ладонь к своему виску. При её касании между ними потёк ручеёк эйсара, и Даниэл попытался воспроизвести её действия, чтобы соединить свой разум с её собственным. Мир вокруг него подёрнулся дымкой, а его внутренний взор приобрёл ясную остроту, отодвинув реальность прочь.

Они стояли вместе в пустом пространстве, и, сделав простой жест рукой, Лираллианта заставила цветы вырасти вокруг них, нежась в тёплом солнечном свете под открытым небом. Теперь Даниэл ясно чувствовал её эмоции, и знал, что она демонстрировала, как бы говоря: «Это место — чистый лист, покажи мне, чего желаешь».

Мысленно потянувшись, он изменил их окружение, показав ей комнату, в которой жил. Сам образ был не таким уж плохим, но Даниэл смог напитать его чувством изоляции и глубокого отчаяния. Начав с этого, он медленно убрал тёмную камеру, и заменил её образом своего дома, где он смеялся и общался с родителями. Его мать улыбалась, подавая ему с отцом на стол тёплый ужин.

Власть созданного между ними пространства давала образу такую силу, что Даниэл не смог удержаться, и двинулся дальше, используя это место, чтобы воссоздать часть своего прошлого счастья. Он танцевал со своей матерью, пока его отец играл на цистре, смеясь над их ошибками. Затем он позволил этой сцене растаять, перейдя к воспоминанию о дне, когда он играл для Кэйт на пороге, а она пела, вплетая свой голос в звуки его струн.

Музыка «Причитания Даны» пылала в его сердца, даже когда песня прекратилась, а его воспоминание поставило его лицом к лицу с Кэйт, и её изумрудные глаза обжигали его своей красотой. Она подалась вперёд, чтобы поцеловать его, и мир растворился в слезах.

Даниэл упал, и сидел на платформе у ног Лираллианты — по его щекам текли слёзы, пока он безуспешно пытался сдержать печаль, поглотившую его самоконтроль.

Ши'Хар глядела на него сверху, со странным выражением на лице. Она создала вокруг себя щит, скрывая от него свою ауру, но Даниэл ясно увидел капельку влаги, сбежавшую из уголка её глаза.

Лираллианта отошла на дальний край платформы, а затем что-то сказала Гарлину. Надзиратель ответил, обратившись к Даниэлу:

— Она говорит, что этого тебе здесь никогда не найти. Тебе следовало выбрать смерть.

Даниэл встал на ноги, и ответил:

— Скажи ей, что я сожалею. Я хотел показать ей, каково может быть человеческое счастье.

Лираллианта отдала короткий приказ, и Гарлин направился к Даниэлу:

— Нам пора идти. Она с тобой закончила, — сказал надзиратель.

Когда они начали покидать платформу, Ши'Хар сказала что-то ещё, и когда надзиратель остановился, Даниэл последовал его примеру. Лираллианта приблизилась, приложила палец к его лбу, и внезапно у него в голове появился образ цистры, и ощущение вопроса.

— Скажи ей, что эта штука называется цистрой, и мы используем её для музыки, — сказал Даниэл надзирателю.

Гарлин открыл рот, а затем снова закрыл:

— Я не знаю, что означают эти слова, или как их перевести, — беспомощно ответил он. Гарлин снова заговорил на языке Ши'Хар, признаваясь Лираллианте в своём невежестве.

Она махнула им, чтобы уходили, опуская вопрос, и вскоре Даниэл и Гарлин снова оказались на земле, направляясь к унылому городу Эллентрэа.

Даниэл не мог не задуматься о том, относился ли вопрос Лираллианты к инструменту, или на самом деле к самой музыке. «Ну должна же у них быть музыка».

Глава 22

— Почему она послала его прочь? — спросила Мойра, перебивая меня.

Я вздохнул:

— Не могу сказать наверняка. Даниэл не знал, и позже они не обсуждали это, но я бы предположил, что она не знала, что делать.

— Ну, для начала она могла бы дать ему жилище получше, — внезапно сказал Мэттью, — или еду. Ему бы что угодно помогло.

— Я думаю, что яркость того, что он ей показал, пересилила её способность с этим справляться, — сказал я своим детям. — Она столкнулась со шквалом эмоций, и не была готова их принять. Отсылая его прочь, она создала расстояние между ними, чтобы иметь возможность переварить то, что она испытала.

— Можно подумать, что ей, в её-то возрасте, уже следовало бы знать достаточно, чтобы справляться с печалью, — прокомментировала Мойра.

Она бросила взгляд на Линараллу, сидевшую рядом с ней:

— Ей, вон, едва год исполнился, но она уже кажется умной как взрослая, — сказала Мойра.

— Я всё ещё не очень хорошо понимаю эмоции, — призналась девушка Ши'Хар, — и я думаю, что Лираллианта в тот момент была очень молодой.

— Это верно, — сказал я, подтверждая её ремарку. — Хотя Даниэл тогда ещё этого не осознавал, Лираллианте в момент их встречи было лишь четыре года.

— Постой! — воскликнул Мэттью. — Так он был старше её? Откуда тогда она так много знала о заклинательном плетении и магии?

Линаралла подала голос:

— Нас создают со всем требующимся нам знанием уже у нас в головах — язык, заклинательное плетение, и большинство базовых навыков.

— Всё равно она кажется ужасно молодой, — сказала Мойра. — Разве Ши'Хар не живут долго, прежде чем стать деревьями?