Вознесение гор - [51]

— Ты пустил мне кровь, Каруин, и за это я выражаю тебе хвалу! Однако тебе потребуется нечто большее, чем одна рана и такие внушительные звери, чтобы победить, — пробормотал он себе под нос, перефразировав слова своего противника. Это показалось ему забавным, и он тихо засмеялся, сидя в грязи, и наблюдая за монстрами, безнадёжно пытавшимися его достать.

Над ареной прозвучал новый звон, и свет сменился с красного на синий. Однако Даниэл продолжал держать щит. Монстров, похоже, не заботили правила арены. Они продолжали наседать на него, пока Тиллмэйриас не вышел, и не использовал магию какого-то странного типа, чтобы их уничтожить.

Даниэл видел творение такого рода магии лишь единожды, когда Лираллианта создала его рабский ошейник. Наблюдая за этой магией, он был заворожён. Двойные связки замысловато оформленной силы вырвались из ладоней Тиллмэйриаса, и оплели два магических существа, прежде чем сжаться, разрывая их на кусочки.

«Если бы я так мог, то это было бы даже не состязание», — заметил Даниэл, опуская свой щит для Ши'Хар. Тиллмэйриас взял его за руку, и поднял её высоко над его головой, произнося слова на своём родном языке.

Ни аплодисментов, и ответа не послышалось. Топа оставалась молчаливой, как если бы не была уверена, как надо реагировать. Однако Даниэл видел Лираллианту, стоявшую на одном из балконов. Она наблюдала за ним, но не радовалась.

Тиллмэйриас вывел его с поля обратно к ждавшим у края надзирателям.

— Ты снова удивил меня, дичок, — сказал Ши'Хар. — В целом ожидалось, что Каруин победит. Этот бой должен был стать для него последним.

— Последним?

— Роща Сэнтир решила вознаградить его, повысив в звании до надзирателя. Этот бой должен был оказаться для него лёгкой победой перед тем, как он займёт своё новое положение — или, так они думали, — сказал Тиллмэйриас, хитро осклабившись.

— Вы знали, что я одержу победу? — спросил Даниэл.

Тиллмэйриас покачал головой:

— Я не могу утверждать, что обладаю таким знанием будущего, но я всё же с нетерпением жду от тебя новых сюрпризов, дичок.

Даниэл остался наедине с двумя надзирателями, которые изначально привели его сюда, и, когда один из них закрыл и обработал его раны, они повели его прочь. Даниэл наблюдал за ними новым взглядом, когда они покинули лес, и снова вошли в Эллентрэа.

— Вы когда-то были как я? — спросил он их, когда любопытство взяло над ним верх. Ремарка Тиллмэйриаса насчёт раба, из которого делали надзирателя, заставила его задуматься.

Один из надзирателей хмыкнул, но второй приостановился, прежде чем ответить, будто раздумывая над вопросом:

— Я никогда не был как ты, баратт. Я вырос в Эллентрэа.

— Но ты же когда-то был рабом?

— Я и сейчас раб. У меня просто есть одежда и неплохой шанс прожить ещё один год. Большинство и этого не достигают, — ответил надзиратель.

Ободрившись от внезапной готовности надзирателя к разговору, Даниэл рискнул задать ещё один вопрос:

— А много здесь других «дичков»?

Тот надзиратель, что молчал, внезапно рассмеялся, но всё равно не ответил. Его спутник ненадолго посмотрел на него, и закрыл рот. Остаток пути обратно к комнате Даниэла они проделали молча.

Ранее разговорчивый надзиратель открыл дверь, в то время как молчаливый стоял в стороне. Когда Даниэл прошёл мимо, он тихо сказал несколько слов:

— До тебя не было ни одного.

Даниэл посмотрел на него, и в его мозгу сразу же зародились дюжины вопросов, но дверь закрылась, и он снова остался наедине со своими мыслями.

Глава 21

Прошло ещё два дня молчания, и одиночество начало подтачивать терпение Даниэла. Он непреклонно практиковался, создавая фигуры и стены из чистой силы, как с линиями или иными границами для укрепления, так и без.

Что его волновало во время боя с Каруином, так это трудность и время, уходившее на черчение линий на земле. Падать на колени и рисовать по земле пальцем — не практично и не уместно, когда кто-то другой занят попытками тебя убить. К тому же, он заметил, что в некоторых местах земля на арене была каменистой, что сделало бы рисование на ней пальцем невозможным.

После ряда экспериментов он наконец нашёл метод использования сфокусированной линии силы для черчения по земле. Даниэл использовал свой палец в качестве направляющего элемента для силы, вытягивая её достаточно далеко, чтобы достигнуть земли. Он практиковался в пределах своей комнаты, рисуя на полу линии с помощью своей невидимой «палки», как он о ней думал. Даниэл был весьма уверен, что в случае встречи чего-то более твёрдого, чем грязь, он сможет заточить кончик достаточно, чтобы вырезать линии, если на то будет необходимость, но не мог проверить эту идею в своей комнате.

Даниэла также заботило то, как Каруин себя исцелил. Один из надзирателей сделал для него то же самое, прежде чем они ушли, используя лёгкое касание, чтобы сомкнуть кожу на его ранах. Он также исправил одну из мышц на плече у Даниэла.

Осматривая это место своими особыми чувствами, Даниэл смог заметить линию стыка, где была заново соединена его мышца. На коже у него тоже остались шрамы там, где её срастили. Этот метод исцеления был неидеальным, но быстрым и эффективным.