Вознесение гор - [134]

Его первой попыткой было создание простого тетраэдра из четырёх треугольников, что он уже делал в прошлом более простым способом. Однако на этот раз он сформировал каждый треугольник отдельно, и соединил края тем же способом, каким соединял шестиугольники. Конечный результат оказался стабильным. Потребовалась бы пара дней, чтобы убедиться наверняка, но Тирион чувствовал, что тетраэдр был сбалансирован.

Затем он собрал треугольные трубки, используя по одной секции из шести треугольников за раз. Соединяя их парами, он мог создавать квадратные секции, которые затем могли быть сбалансированы друг с другом в треугольном поперечном сечении. Поскольку две такие секции идеально друг с другом сопрягались, он мог легко создать всё более длинные отрезки трубок.

— Ха! — сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь. «А теперь, если я хочу, чтобы эта штука что-то делала, надо заложить мои новые символы, по одному в каждый треугольник».

Чем больше он работал с треугольниками, тем больше он осознавал своё невежество. Тут были вовлечены более глубокие математические принципы. Пока он их не откроет, он сможет продвигаться вперёд лишь методом проб и ошибок, но он чувствовал, что, вероятно, сможет многого добиться, используя одни лишь простые треугольные структуры, которые уже мог собирать.

Когда Лираллианта пришла тем вечером послушать его игру, свои озарения он оставил при себе. На следующее утро он принялся пересматривать свой новый набор магических символов, чтобы каждый из них аккуратно умещался в треугольнике. Первые два пересмотренных им символа означали «острый» и «сила[7]», и когда они были готовы, он смастерил из них настолько маленькую форму, насколько мог. Отдельные треугольники он создал размером не больше божьей коровки. Их он сложил вместе, создав длинные отрезки, попеременно используя то один, то другой символ в каждом куске, пока не получил трёхмерную структуру длиной почти в два фута.

Тирион намеревался проверить её на одном из своих старых шестиугольных колец (которые до сих пор валялись под рукой), но едва не потерял палец, когда попытался поднять свой только что сотворённый конструкт. Тот глубоко порезал ему большой и указательный пальцы. Это случилось безболезненно, и полностью отрубило бы ему указательный палец, не увидь он кровь прежде, чем попытался поднять эту штуку. Плоть рассекло до кости.

— Блядь! — воскликнул он, и начал сращивать свою плоть обратно. В этом он сильно поднаторел за проведённые на арене годы. Менее чем минуту спустя единственным оставшимся от его раны следом были тонкие серебряные шрамы поперёк его большого и указательного пальцев.

После этого он добавил новую секцию к одному из концов своего «бритвенного хлыста», как Тирион решил назвать своё творение. Новая часть использовала символы «сила» и «гладкий», и он работал, пока не получил для своего оружия работоспособную рукоять.

Закончив с этим, он опробовал оружие на одном из шестиугольных колец, и ощутил доставивший ему удовлетворение разряд силы, когда оно встретило некоторое сопротивление, а затем разрезало его прежний конструкт.

— Теперь нужно просто научиться воссоздавать что-то подобное всего лишь за несколько секунд, — сказал он себе, качая головой. На создание бритвенного хлыста у него ушло несколько часов интенсивной концентрации.

Прошло ещё два дня, и хотя он отточил метод создания своей модифицированной версии заклинательного плетения, процесс этот был медленным и кропотливым. Он мог представить себе, что с его помощью можно было создать любое количество полезной, перманентной магии, но в бою это никогда не будет пригодным, во всяком случае — не так, как использовали плетения Ши'Хар.

Со временем и подготовкой он мог вообразить создание самых разных мощных орудий, которые мог бы использовать в бою, но у сражения нагим — имея лишь то, что дала ему Матушка Природа — он видел лишь один исход.

В тот день он упражнялся на земле, когда неподалёку проехал знакомый всадник, одаривший его осторожным взглядом. Это был Гарлин.

Тирион поднял руку, помахал, и надзиратель сделал крюк, остановив свою лошадь в нескольких футах.

— Тирион, — сказал надзиратель со своей обыкновенной краткостью, но фамильярность в его голосе сделала это приветствие почти тёплым, по крайней мере — по стандартам Эллентрэа.

— Гарлин, — сказал Тирион. — Я уже некоторое время тебя не видел. Надеюсь, у тебя всё хорошо.

— Я ещё дышу, — ответил тот, — пока что. Слышал, тебя отправляют обратно на арену. — В его словах была нотка неодобрения. Возвышение до надзирателя считалось величайшей доступной для человека наградой, и тот факт, что Тириона снова посылали на арену, наверняка заставлял других надзирателей волноваться. Это было неприятное напоминание о том, что чего бы они ни думали, они всё же жили по прихоти Ши'Хар. Рука Гарлина сжалась на поводьях, чем и привлекла к себе взгляд Тириона.

Он снова заметил тёмные линии собственного имени Гарлина, вытатуированные там на эроллис. Татуировки были среди надзирателей обычным делом, являясь внешним признаком не только того факта, что они обладали именами, но и того, что они весьма уверены: они будут жить и дальше, чтобы насладиться этим фактом в ближайшем будущем. Это было у них торжественным подтверждением личности.