Вознесение гор - [116]

— Ты — такой, какой есть, сын. Мы с твоей матерью принимали в этом участие, но жизнь сама меняет нас вне зависимости от того, что могут хотеть или ожидать остальные. Ты совершал ошибки, и с ними уже ни черта не поделать, но я определённо не могу тебя осуждать.

Тирион сжал челюсти, чувствуя, как его гнев и фрустрация снова начали нарастать:

— Ненавижу их всех.

— Горожан?

Он кивнул:

— Немного, но в основном я имел ввиду Ши'Хар, и людей, которых они держат. Они сделали меня подобными себе. Мне здесь больше не место.

— Не могу вообразить, через что ты прошёл, — сказал Алан. — Но я таки знаю кое-что о «становлении» и ненависти. Что бы ещё ни случилось, никогда не верь в то, что ты обязан «стать» чем-то. Делай то, что ты хочешь. Делай свой выбор.

— Я — раб, — напомнил Тирион. — У меня не выбора, по определению.

— Выбор у тебя всё ещё есть. Ты выбираешь, что ты будешь делать, и выбираешь, как к этому относиться. Они, может, и определяют, как долго ты ещё сможешь принимать эти решения, но ты не станешь рабом на самом деле, пока сам не выберешь себе этой доли.

Тирион посмотрел на отца, снова потеряв уверенность в себе:

— Так к чему ты клонишь? Ты знаешь, что мне делать?

— Понятия не имею. Просто не позволяй страху принимать решения за тебя. — Алан стал с трудом подниматься на ноги, и Тирион вскочил, чтобы помочь ему.

— Тебе помочь?

Его отец отмахнулся:

— Сам обратно дойду. Ты только ужин не пропусти.

Глава 42

Тем вечером Тирион ужинал в доме, к вящему облегчению Хэлэн. Он сподобился попросить прощения, но кроме этого почти не говорил. Его мать этим не удовлетворилась, но его отец остановил её касанием руки:

— Хватит, Хэлэн, — сказал он ей. — Оставь его в покое.

Тем вечером за столом было новое лицо, Хэйли Банкс. Девочка сидела рядом с Хэлэн, будто надеясь, что та защитит её от дьявола, сидевшего лишь в нескольких футах от неё. Тирион не утруждал себя попытками расположить её к себе. Что бы маленькая девочка о нём ни думала, он это полностью заслужил.

Следующее утро было труднее. Он снова спал в своей старой комнате, и теперь ему приходилось предстать перед родителями, прежде чем он уйдёт. Завтрак был полон неудобного молчания.

— Тебе обязательно идти, Даниэл? — спросила мать.

Он кивнул.

— Тогда дай мне хотя бы волосы тебе подровнять. Если ты должен возвращаться, то я бы предпочла, чтобы ты выглядел как мужчина, а не какой-то неряшливый бродяга, — предложила она.

Он начал было отказываться, но уловил выражение на лице отца. Оно ясно говорило: «позволь ей хоть это».

— Было бы здорово, Мам. Спасибо.

Этим он заработал улыбку.

Когда стрижка была закончена, он вынужден был признать, что стал выглядеть гораздо цивилизованней. Борода его была короткой и аккуратной, а крысиное гнездо на макушке исчезло, сменившись скромной и респектабельной причёской. «Лираллианта меня не узнает», — подумал он, изучая своё отражение.

Потом они наблюдали, как он навьючивал на лошадь свои скудные пожитки и припасы. Хэйли всё это время пряталась у Хэлэн за юбкой, но взгляда не сводила с Даниэла. Закончив, тот обнял отца, а затем и мать.

Хэйли испуганно пискнула, когда он приблизился к Хэлэн, и нырнула обратно в дом.

— Что собираетесь с ней делать? — спросил он родителей.

— Если она не против, — сказала его мать, — то может жить с нами. А так, может жить с Кэйт и Сэтом, или даже с Оуэном и Брэндой.

На секунду Тирион подумал возразить против последнего варианта, но это было не его решение.

— Но Ларри вы её не отдадите. Обещайте, — потребовал он.

— Нет, — со вздохом сказала Хэлэн. — Мы слышали, что ты сказал про него. Я позабочусь о том, чтобы он больше к ней не приближался, — со сталью в голосе сказала она.

Тирион кивнул, и забрался в седло, коротко щёлкнув поводьями, чтобы повернуть лошадь прочь, к тропе, которая выведет его из холмов.

— Даниэл… — окликнула его мать.

— Я теперь Тирион, — снова сказал он ей. — Не хочу, чтобы ты связывала меня-нынешнего с человеком, в которого ты меня растила.

Она выглядела недовольной, и её муж нахмурился, но она продолжила:

— Мы любим тебя, как бы ты себя ни называл. Помни об этом.

Алан согласно кивнул:

— Сам принимай решения, сын. Помни.

Тирион кивнул в знак понимания, и пустил лошадь вскачь. Ещё минута, и они увидели бы, как он плачет. Он хотел оставить им о себе отнюдь не такую память.

«Вместо этого они будут помнить тебя как жестокого психопата, который угрожал всему городу, и запытал несколько человек. От того, что ты не заплакал у них на глазах, их впечатление о тебе определённо улучшилось».

— Заткнись, — сказал он себе, когда выехал за пределы слышимости.

Тирион следовал по тропе, служившей дорогой между домом Тэнников и городом. Она была едва ли больше пары вырытых в грязи борозд. Тропа петляла по покатому полю, опускавшемуся к реке, где тропа пересекала её, направляясь к дому Кэйт. Тирион собирался свернуть, когда достигнет реки, следуя по шедшей вдоль неё менее крупной звериной тропе, ведущей к менее холмистой местности, где начинались глубокие леса. У поворота его ждала женщина.

«Надо было догадаться, что она захочет поговорить напоследок».

Магический взор предупредил его о её присутствии задолго до того, как он появился в её поле зрения, и Тирион подумал было её объехать. Это будет неудобно, и замедлит его продвижение, но если он решит обогнуть эту местность, то она об этом и не догадается, по крайней мере, пока не станет слишком поздно.