Возмущение Ислама - [7]

Двум Духам равным в царство мир дала;

Когда возникли жизнь и мысль, в их зное

Ничто родило их, Ничто пустое.

26

Над хаосом, у грани, в этот миг

Стоял один первейший житель мира;

Двух метеоров бурный спор возник

Пред ним, над бездной, в пропастях эфира;

Боролась с Предрассветною Звездой

Кровавая огнистая Комета,

И, весь дрожа взволнованной душой,

Следил он за борением их света,

Вдруг лик Звезды в поток был устремлен,

И тотчас же кровь брата пролил он.

27

Так зло возликовало; многоликий,

Многоименный, мощный Гений зла

Взял верх; непостижимо-сложный, дикий

Царил над миром; всюду встала мгла;

Людей вчера родившееся племя

Скиталось, проклиная боль и мрак,

И ненависти волочило бремя,

Хуля добро, — а зла бессмертный враг

Из звездного Змеей стал нелюдимой,

С зверями и с людьми непримиримой.

28

Тот мрак, что над зарею всех вещей

Восстал, для Зла был жизнью и дыханьем;

Высоко, между облачных зыбей,

Оно взлетело теневым созданьем;

А Дух Добра великий ползать стал

Среди людей, везде встречал проклятья,

Никто добра от зла не отличал,

Хоть клички их вошли во все понятья

И значились на капище, где злой

Свирепый Демон властвовал толпой.

29

Неукротимый Дух терзаний разных,

Чье имя — легион: Смерть, Мрак, Зима,

Нужда, Землетрясенье, бич заразных

Болезней, Помешательство, Чума,

Крылатые и бледные недуги,

Змея в цветах, губительный самум

И то, что поощряет их услуги, —

Страх, Ненависть, и Суеверный Ум,

И Тирания тонкой паутиной

И жизнь и смерть сплетают в ад единый.

30

Он в них вошел как мощь их мрачных сил,

Они — его и слуги, и предтечи.

Во всем, от колыбели до могил,

В лучах, в ветрах, и в помыслах, и в речи,

Незримые: лишь иногда Кошмар

Их в зеркале эбеновом вздымает,

Пред деспотом, как духов темных чар,

И каждый — образ черный принимает,

И сонмы бед они свершить спешат,

На время покидая нижний ад.

31

На утре мира власть его слепая

Была, как этот самый мир, тверда;

Но Дух Добра, пучину покидая,

Змеею встал, отпрянула вода,

Бесформенная бездна отступила,

И с Духом крови снова страшный бой

Возник, в сердцах людей проснулась сила,

Надежды луч зажегся над толпой,

И Ужас, демон бледный и лукавый,

Покинул, вздрогнув, свой алтарь кровавый.

32

Тогда возникла Греция, чей свет

Восславлен мудрецами и певцами;

Им, спавшим в долгой тьме несчетных лет,

Во сне являлись Гении, с крылами

Воздушно-золотыми, — и огнем,

Зажженным, о святая Власть, тобою.

Сердца их наполнялись ярким днем;

Поздней, когда твой враг подъят был тьмою,

Над схваткою их свет благой светил,

Как светит Рай над сумраком могил.

33

Таков тот бой: когда, на гнет восставши,

С тиранами толпа ведет борьбу,

Когда, как пламя молний заблиставши,

Умы людей на суд зовут судьбу,

Когда отродий гидры суеверья

Теснят сердца, уставшие от лжи,

Когда свой страх, в улыбке лицемерья,

Скрывают притеснители-ханжи,

Змея с Орлом тогда во мгле эфира

Встречается — дрожат основы мира!

34

Ты видел эту схватку, — но, когда

Домой вернешься ты, пусть в сердце рана

Закроется, хоть велика беда;

Мир, скажут, стал добычею тирана,

И он его пособникам своим

В награду хочет дать, деля на доли.

Не бойся. Враг, чьим духом мир гоним,

Когда-то всепобедный бог неволи,

Теперь дрожит, схватился за венец

И видит, что идет к нему конец.

35

Вниманье, странник. Я, как ты, — земная,

Коснись меня — не бойся, — я не дух!

Моя рука тепла, в ней кровь людская,

Но речью зачарую я твой слух.

Уж много лет тому, как я впервые

Возжаждала тоскующей душой

Проникнуть мыслью в тайны мировые

И дрогнула над мукою чужой,

И мысль моя, над сном ребенка нежным,

Была полна томлением безбрежным.

36

Вдали от всех людей с своей мечтой

У моря, глубоко в долине горной,

Я вольной и счастливой сиротой

Жила одна; кругом был лес узорный;

В грозу, во тьме блуждала в чаще я,

Спокойная, когда гремели бури;

Но в час, когда, в усладе бытия,

Как будто был лучистый смех в лазури,

Я плакала, в восторг впадая вдруг,

И трепетали пальцы сжатых рук.

37

Предвестия моей судьбы — такие:

Пред тем как сердце женщины в груди

У девушки забилось, неземные

Оно вкусило знанья. Впереди

Просвет возник в мечтаниях. С кудрями

Седыми, бледный юноша-поэт

Пред смертью книги дал мне, и речами

Безумными в душе зажег он свет,

И, гость случайный, он во мне оставил

Как будто вихрь стремлений, дум и правил.

38

Так я узнала повесть скорбных дней,

Которую история вещает,

Узнала, но не как толпа людей,

Из них никто над нею не рыдает;

Пред Мудростью порвалась туча, — мгла,

Скрывающая смертные мученья;

Немногим ведом лик добра и зла,

Но я любила все огнем влеченья;

Когда же ключ Надежды заблистал

В людских умах, — мой дух затрепетал.

39

В моей крови огонь зажегся новый,

Когда восстала Франция в пыли,

Чтобы порвать тяжелые оковы,

Сковавшие народы всей Земли;

Я вскрикнула в восторге безграничном,

От своего вскочивши очага.

И криком, как напевом гармоничным,

Будила тучи, волны и луга.

Они смеялись всею силой света:

Томлением сменилась радость эта.

40

Безумие напало на меня,

Грусть нежная и сон непобедимый, —

Мои виденья были из огня,

И сон теней, сквозь мозг огнем гонимый,

Промчался, буря страсти пронеслась,

И глубь души спокойной стала снова,

Нежней в ней стала тьма, любовь зажглась,

Любила я — кого-то неземного!

В свое окно я глянула тогда.

Светилась Предрассветная Звезда.