Возмездие. Рождественский бал - [112]

Когда Рамаз узнал о связи Варлама с Русудан, он почувствовал на душе неприятный осадок. О похождениях своего зятя он и раньше слыхивал, но чтобы тот спутался с сестрой Манучара — такого Рамаз даже от Бурчуладзе не ожидал. Жаль сестру. Она не могла быть счастливой с этим подлецом.

Впрочем, Писана все равно собиралась от него уходить, сколько же можно терпеть.

«Как коварен все же этот минутный мир! Сколько превратностей судьбы! Иногда фортуна такое выкинет, столько бед преподнесет разом, что только диву даешься, как вынести человеку подобное количество напастей!»

Когда Рамаз думал о сюрпризах, время от времени подносимых судьбой, он испытывал страх перед жизнью, и тогда смерть казалась доброй избавительницей.

«Прочь коварные мысли! — приказал он себе и вернулся к теме менее болезненной. — Интересно, как это удалось Бурчуладзе соблазнить такую красавицу, как Русудан? Несчастная глупая девочка! На кой дьявол ей этот плешивый старик?! Неужели не нашла никого получше? Право, смешно! Сделать любовником Варлама?! Надо же такое придумать! Он же ей абсолютно не подходит!» Рамаз злился, немного ревновал и снова возвращался мыслями к превратностям судьбы.

Если бы его добропорядочный зять не пожаловал в ресторан вместе со своей Дульцинеей именно тогда, когда там гулял этот паразитирующий на своей тетушке душегуб, не было бы беды. Но фортуне, по-видимому, захотелось крови. Важа Дидидзе чувствовал себя в отличной спортивной форме и решил отбить у обрюзгшего филистера молодую красотку. Поднялся дебош. Откуда-то появился старший сын Варлама, он тоже кутил с дружками. Он вступился за отца. Правда, в последнее время мальчик стал неуправляемым, как молодое вино, он бурлил и метался. Нужно время — и вино становится крепким, выдержанным, а мужчина степенным и разумным. Сын Варлама мог еще стать порядочным человеком.

Началась драка. В этой суматохе никто уже не помнил о Русудан — и она благополучно скрылась. Важа Дидидзе выстрелил.

Несчастный Варлам вошел в ресторан, чтобы развлечься с любовницей, а вышел с мертвым сыном на руках.

Да, напилась фортуна крови в тот вечер.

«Интересно, что бы предприняла эта старая карга, если бы еще сидела на своем месте? — подумал Рамаз о Талико Эргемлидзе. — Во всем виновата она. Это она, Талико, воспитала бандита. Не случайно становится человек убийцей. Его толкает на это безнаказанность. А куда смотрели другие? — возмущался Рамаз, лежа на диване. — Спроси меня, я бы и прокурора, и судью, и начальника милиции на скамью подсудимых посадил. Если бы не их бесстыдное холопство перед этой… противно вспомнить… мой племянник был бы жив. А Писана?! Услышав о том, что она изменяет Варламу, я готов был дать в морду клеветнику. Но все оказалось правдой. А каким выдержанным, учтиво-галантным, порядочным человеком казался мне Манучар! Трудно было поверить, что он так запросто отбил жену у близкого друга, почти родственника. Да и сестра хороша! Без зазрения совести изменила семье. Впрочем, Манучара понять нетрудно. Писана удивительно красивая женщина. С возрастом она похорошела еще больше. Но почему она выбрала именно Манучара?!»

Рамазу уже не было жаль Баделидзе. Поделом ему! Но после того как его сняли, у Бибилури появилось ощущение неминуемой беды.

Он вспомнил, как вчера позвонил инспектор милиции. У Рамаза душа ушла в пятки. Он редко имел дело с административными органами и никогда не испытывал горячей симпатии к их представителям. Впрочем, и в милиции встречаются хорошие люди. Выручили же его когда-то, еще в студенческие годы. От такой беды спасли.

Вчерашний разговор по телефону еще больше укрепил его неприязнь к сотрудникам милиции. Инспектор Мигриаули разговаривал с ним, профессором Бибилури, самоуверенно и беспардонно, будто ровня или — того хуже — старший с младшим.

А вдруг он прав, этот наглый инспектор? И его, Рамаза, место не на кафедре, а где-нибудь в весьма отдаленных местах?

Глупости! Нервы сдают. В последнее время все так переплелось… Мысли, тяжелые, противоречивые, не дают покоя ни днем, ни ночью. Ему снятся кошмары. То несчастный отец, то племянник, то Варлам. Осталось серое, безрадостное существование и единственное желание — поскорее вернуться с работы домой, чтобы повалиться на диван и дремать.

Бедняжка Элисабед совсем сломалась после смерти Бено. Целыми днями стонала, плакала, проклинала свою жизнь и мечтала о встрече с любимым мужем в мире ином. Рамаз, как врач, видел, что ждать ей осталось недолго.

Может быть, он не был бы так одинок, если бы Нана была с ним. Он часто вспоминал бывшую жену и чувствовал себя очень виноватым перед ней. Он знал, что Нана не вернется. Она собирается замуж за журналиста Отара Чхиквадзе. Так ему передали. Он ненавидел Отара и завидовал ему. Всю жизнь завидовал силе и смелости бывшего друга.

А что представляет собой Рамаз? Самому себе он мог признаться, что так ничему и не научился в жизни. Он неудачник и бездельник, не способный ничего делать самостоятельно.

Рамаз совсем расстроился и, открыв любимую табакерку, вытащил сигарету.

Рамаз метался в ожидании инспектора. Он понял, что самое тяжелое — неопределенность. Лучше уж открытый удар.