Возмездие. Рождественский бал - [114]

Все недоуменно переглядывались, пожимали плечами. Вдруг из коридора донесся душераздирающий крик. Присутствующие застыли на месте, потом дружно бросились к дверям, но оттуда уже бежали люди с криком:

— Профессора убили в кабинете!

Джуаншер застыл на пороге. Прежде чем войти в кабинет, он зафиксировал в памяти каждый предмет, который мог стать деталью преступления. В большом, квадратном, хорошо освещенном помещении труп можно было увидеть с порога. Бибилури лежал лицом к двери в луже загустевшей крови. Джуаншер выразительно посмотрел на Темура, давая понять, что пора раскрывать следственный чемодан и приступать к делу. Защелкал фотоаппарат.

Старинные деревянные часы в рост человека, стоявшие в углу, показывали два часа семнадцать минут. Стрелки были неподвижны. Ничто не нарушало тишины кабинета.

Доктор осматривал труп, поднимал руку, щупал пульс.

— Странно, — сказал профессор Леван Мирцхулава. — Тело застыло, на лице трупные пятна… А я видел профессора два часа назад. Что значит жизнь человеческая! Думал ли я, что застану видного ученого, еще совсем молодого человека, в таком состоянии!

— Простите, в котором часу вы видели покойного?

— Примерно в двенадцать, — Мирцхулава нервно закуривал. — Да, я твердо убежден, что трагедия произошла после двенадцати часов. Ошибки нет! Я видел его два часа тому назад…

Доктор следственной бригады указал на раны на груди Бибилури.

Темур вел записи.

— В области груди две раны, не смертельные. Одна — результат слабого удара, — он приподнял сорочку. — Вторая возле сердца. Но и она не могла вызвать смерть. Летальный исход, по всей вероятности, наступил из-за потери крови…

Вошла секретарша. У нее были красные заплаканные глаза.

— Я Мзия Сахокия, мне двадцать лет, я закончила среднюю школу в позапрошлом году, немногим больше года работаю здесь.

— Когда вы пришли на работу?

— Ровно в девять. Профессор очень строг к дисциплине.

— Когда вы пришли, профессор был уже в кабинете?

— Нет, он пришел в двенадцать. Как только вошел в кабинет, сразу позвонил: к двум часам — на совещание. Предупреди всех.

— Стало быть, вы видели его сегодня только один раз, ровно в двенадцать?

— Да, именно так!

— Вот посмотри, — обратился к Джуаншеру Темур, который склонился над трупом. — Это нас может заинтересовать. В кармане покойного — часы, и они тоже остановились в полдень.

Джуаншер взял часы: стрелки стояли на цифре двенадцать.

— Его убили вчера, — сказал молчавший до сих пор Мирцхулава.

— Почему вы утверждаете, что убили, а если это самоубийство?

— Ваше дело квалифицировать происшествие, но полезный совет я все же могу вам дать. Когда человек кончает жизнь самоубийством, орудие смерти не исчезает. Я внимательно осмотрел здесь все. В кабинете нет предмета, которым профессор Бибилури мог совершить самоубийство.

— Вы правы, доктор, — задумался Джуаншер. — Или сюда кто-то заходил…

В соседней комнате послышался шум, крики. И в кабинет буквально влетела высокая, лет двадцати пяти сотрудница. В руках у нее был длинный острый нож.

— Только что увидела в своем ящике. Не знаю, кто положил. — Она тряслась от страха. — Лежал в среднем ящике письменного стола весь в крови… Кто-то хочет погубить меня?!

Джуаншер взял нож, внимательно осмотрел его, затем подошел к Темуру и громко, во всеуслышание сказал:

— Прошу всех посторонних выйти! Подождите в приемной.

Некоторое время все оставшиеся молчали.

— В этом кабинете до нас кто-то побывал, — размышлял вслух Джуаншер, — и никто не знает, что ему понадобилось в кабинете, где лежал труп. Думаю, мы имеем дело с преднамеренным убийством.

— Ты осложняешь, Джуаншер, — возразил Темур. — По-моему, здесь элементарное самоубийство.

— А как объяснить появление ножа в соседней лаборатории? Или, по-твоему, покойник сам сбегал туда?

— Этого я не учел…

— По-моему, тебе очень хочется, чтобы мы написали на папке «Дело о самоубийстве профессора Бибилури» и умыли руки, по выражению нашего бывшего шефа Ломия, который хотя и любил цитировать Понтия Пилата, но должности своей все же лишился…

— Ты прав, коллега, — сказал Темур, — тем более что в кабинет можно войти и через лабораторию. Мы совсем упустили это из внимания…

— Да, загадка… Ну и наследили же мы здесь!

— А это еще что?! — воскликнул Темур, поднимая осторожно с пола ручку с золотым пером. — Как будто специально подбросили. Заграничная…

Джуаншер не успел отреагировать. К нему подошел патологоанатом.

— Товарищ инспектор! Я полностью согласен, что смерть профессора Бибилури наступила от потери крови.

— Мог ли он после получения ран двигаться, действовать, говорить или обратиться к кому-либо за помощью?

— Думаю, что мог переместиться на небольшое расстояние, но скорее всего он потерял сознание, упал на пол и истек кровью. — Анзор Натадзе, молодой человек, вздохнул, потрогал усы и, немного подумав, добавил: — Едва ли профессор Бибилури, даже будучи в полном сознании, стал бы звать на помощь…

— Почему? — машинально спросил Джуаншер.

— Когда человек решает покончить счеты с жизнью, он не станет звать за помощью… Мое предположение основывается в первую очередь на том, что ни одна рана на теле покойного не оказалась смертельной. Стало быть, профессор мог открыть окно и позвать на помощь. Но он этого не сделал. Что ему помешало? Только то, что он решил покончить с собой. Бибилури крепкого, даже атлетического сложения сорокалетний мужчина. Вздумай кто напасть на него, легко бы он не сдался. Но уж точно были бы следы поединка. А мы не обнаружили никаких признаков сопротивления.