Возмездие Эвелит [сборник] - [73]

— Спасибо, Джимбо. — Ветер почти заглушил слова Шпейера.

— Я… я лучше пойду предупрежу Лауру.

— Да. — Шпейер сжал плечо Макензи. В глазах майора стояли слезы.

Макензи вышел строевым шагом, проигнорировав Эрвина; спустился в холл, сошел вниз по другой лестнице в противоположном конце, миновал ряд охраняемых дверей, никого не замечая, машинально отвечая на приветствия, и так дошел до своей квартиры в южном крыле.

Его дочь уже спала. Он снял с крюка фонарь в унылой маленькой гостиной и вошел в комнату дочери. Она вернулась сюда на то время, пока ее муж был в Сан-Франциско.

Какое-то мгновение Макензи не мог вспомнить, зачем, собственно, послал туда Тома. Он провел рукой по своим щетинистым волосам, словно стремясь выжать ответ из собственного черепа… О да, под предлогом заказа для полка новой формы; в действительности же он хотел убрать парня отсюда на время, пока не разрешится политический кризис. Том сам себе вредил своей излишней честностью; он был поклонником Фаллона и движения эсперов. Его откровенные высказывания привели к трениям между ними и другими офицерами, которые в большинстве своем были из боссменов или из видных, обеспеченных семей. Существующий общественный строй вполне их устраивал. Но Том Даньелиз начинал рыбаком в бедной деревушке на мысе Мендосино. В редкие свободные минуты он приобретал элементарные знания у местных эсперов; едва освоив грамоту, он вступил в армию и только благодаря упорному труду и хорошим способностям дослужился до офицерского звания. Он никогда не забывал, что эсперы помогали бедным и что Фаллон обещал помочь эсперам… Ну, и сражения, слава, Воссоединение, федеральная демократия — все, что порождает в молодости пылкие мечты.

Комната Лауры мало изменилась с тех пор, когда она в прошлом году, выйдя замуж, уехала отсюда. А было ей тогда всего семнадцать. В комнате так и остались вещи, принадлежавшие девочке: куклы с косичками и в крахмальных юбочках, любимый, а потому истрепанный до неузнаваемости плюшевый медвежонок, кукольный домик, который смастерил девочке отец, портрет ее матери, нарисованный капралом, который пал от пули у Солт-Лейк. Господи, до чего же она стала похожа на свою мать!

Темные волосы, разметавшиеся по подушке, в свете огня казались золотистыми. Макензи потряс ее со всей нежностью, на какую был способен. Она проснулась мгновенно, и он увидел ужас в ее глазах.

— Папа! Что-нибудь с Томом?

— С ним все в порядке. — Макензи поставил на пол фонарь и присел на край кровати. Пальцы дочери были холодными, когда схватили его руку.

— Не в порядке, — сказала она. — Я слишком хорошо тебя знаю.

— Он пока цел. И я надеюсь, останется цел.

Макензи собрался с духом. Так как она была дочерью солдата, он в нескольких словах сказал ей правду; но у него не хватило мужества смотреть на нее, пока он говорил. Закончив, он стал тупо прислушиваться к дождю.

— Ты собираешься взбунтоваться? — прошептала она.

— Я собираюсь проконсультироваться со штабом Сьерры и выполнить указания моего непосредственного командира, — сказал Макензи.

— Тебе известно, какими они будут… раз он будет знать, что ты его поддержишь.

Макензи пожал плечами. У него начинала болеть голова. Уже наступает похмелье? Ему потребуется выпить гораздо больше, чтобы уснуть сегодня. Нет, нет времени для сна… хотя да, есть время. Завтра он соберет полк на обычном месте, где всегда собирали «непосед» Макензи, и обратится к ним, и… Ему неожиданно вспомнился веселый день, когда он, Нора и эта вот девочка шли на веслах по озеру Тиха. Вода была цвета глаз Норы — зеленая и голубая с отблесками солнца на поверхности, но такая прозрачная, что видны были камни на дне; а Лаура была совсем крохотной.

Какое-то время дочь размышляла, затем ровным голосом произнесла:

— Я полагаю, отговаривать тебя бесполезно? — Он покачал головой. — Ладно, могу я уехать завтра с утра пораньше?

— Да. Я дам тебе экипаж.

— К черту экипаж! Я держусь в седле лучше тебя.

— О'кей. Но сопровождение я все равно тебе дам. — Макензи глубоко вздохнул. — Может быть, ты сможешь убедить Тома…

— Нет. Я не могу. Пожалуйста, не проси меня, папа.

Он сказал ей напоследок единственное, что мог:

— Я не хотел бы, чтобы ты осталась. Это было бы против твоего долга. Скажи Тому, я по-прежнему считаю, что он подходящая пара для тебя. Спокойной ночи, солнышко. — Это вышло слишком поспешно, но у него не хватило духу тянуть. Когда она начала плакать, он вынужден был разжать ее руки на своей шее и покинуть комнату.

— Но я не ожидал такого множества убийств!

— Я тоже… на этой стадии. Однако боюсь, их станет еще больше, прежде чем цель будет достигнута.

— Ты говорил мне…

— Я говорил тебе о наших надеждах, Мвир. Ты, как и я, знаешь, что великая наука оценивает только широчайшие масштабы истории. Индивидуальные события могут статистически отклоняться.

— Легкий способ, не правда ли, описать гибель несчастных живых существ?

— Ты здесь недавно. Теория — одно дело, применение ее на практике — совсем другое. Думаешь, мне не больно наблюдать происходящее, когда я сам участвовал в составлении плана?

— О, я знаю, знаю. Но от этого мне не легче жить с чувством вины.