Вожделение жизни - [5]

— Ты еще обретешь себя, — заверил ее Бобби. — Ты всегда находила в себе нужные силы.

Официант поставил перед Джилли блюдо с феттучино. Только она собралась подцепить лапшу на вилку, как Бобби переложил половину себе на тарелку.

— Если ты хотел, тебе стоило только попросить, — недовольно заметила Джилли, глядя, как кремовый соус капает у нее с вилки. — Я ведь не против того, чтобы поделиться с тобой.

— Это фокус, которому меня научила Делия, — объяснил Бобби. — Каждую порцию делишь пополам.

— Очень мило, — кисло заметила Джилли.

— Я просто хочу тебе помочь. Тебе ведь приходится конкурировать с молоденькими актрисами.

— Бобби, — сказала Джилли, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно, — я предупреждаю тебя, поскольку я справедливая и приличная женщина, я пытаюсь сдерживать себя, и ты знаешь, какие титанические усилия мне приходится употреблять. Мы в общественном месте, и здесь полно публики, и среди них наверняка есть люди, работающие в газетах, у которых наверняка есть фотоаппараты. У меня сегодня был не слишком удачный день на съемочной площадке, так что оставь в покое меня и мой феттучино.

— Я ведь только старался помочь тебе. Ты часто говорила, что я не поддерживаю тебя в твоей карьере. Делия говорит, что на телеэкране актер выглядит на десять фунтов…

Когда она бросила в него блюдо с феттучино, Бобби в который раз поразился, почему он никогда не улавливает этот момент, пока не оказывается слишком поздно. Такое промедление на бейсбольном поле было бы равносильно концу его спортивной карьеры. Прежде чем Бобби успел протереть глаза от феттучино, он услышал знакомый щелчок. Фоторепортер рванулся к их столику и делал снимок за снимком.

Джилли швыряла в фоторепортера хлебными палочками, когда Бобби схватил ее за талию и потащил из ресторана, все еще брыкающуюся, визжащую и швыряющуюся едой. Фоторепортер выскочил вслед за ними на улицу, продолжая снимать.

— Такси! Такси! — заорал Бобби, но машина промчалась мимо. Однако следующее остановилось, и Бобби втащил в него Джилли. Поскольку хлебные палочки у нее кончились, Джилли опустила окно и метнула в фоторепортера своей туфлей.

— Что вы творите в моей машине? — рассердился таксист.

— Не обращайте внимания. Никто не пострадал, — вмешался Бобби и сунул шоферу купюру. — Отвезите нас… поезжайте просто по парку. — Он обернулся к Джилли. — Ты чувствуешь себя лучше?

— Еще бы, — хихикнула она.

Бобби посмотрел на нее.

— Ты непристойно смеешься, и всегда так смеялась.

— А ты все еще в моей закуске.

Она вытащила из сумочки бумажные салфетки и принялась приводить его в порядок.

— Вот так-то лучше, — сказала она.

— Спасибо. Не могу поверить, что ты швырнула туфлей в того парня. Как ты теперь пойдешь в одной туфле?

— Это неважно. Он это заслужил. — Джилли откинулась на спинку и заложила руки за голову, являя собой картину полного успокоения.

— Надеюсь, что я попала в него. Хлебные палочки слишком маленькие и не причиняют большого вреда.

— Вот это мне всегда в тебе нравилось.

— Что именно? Моя меткость?

Он скомкал грязные салфетки и сунул их в пепельницу.

— Твое прямодушие. Я всегда знаю, чего от тебя ожидать. — Он посмотрел на мелькающие за окном машины пейзажи Сентрал Парка. — А вот сейчас не знаю.

— Я сама не знаю, Бобби. Как, по-твоему, я должна сейчас к тебе относиться? Ты хочешь, чтобы Лаурин подружилась с твоей новой любовницей. Я считаю, что это определенный акт с твоей стороны. Как, по-твоему, я должна реагировать на то, что меня оттесняют?

— А как, по-твоему, я должен был реагировать на появление этого проклятого хоккеиста?

— Опять ты про него! Дался тебе этот Уффи! Что тебя так удручает? То, что я сошлась с другим мужчиной, или то, что я увлеклась другим видом спорта? Кроме того, Бобби, он никогда не жил в моей квартире и никогда не ночевал у меня. Я думала, что это может травмировать Лаурин. Я уезжала к нему и никогда не оставляла мою девочку одну, когда уезжала покувыркаться с моим хоккеистом. Я всегда устраивала так, чтобы она в это время была с кем-нибудь из своих друзей.

— Держу пари, что это была Тини.

— Ну и что? Она ее самая близкая подруга.

Бобби нахмурился.

— Эта девушка немного странноватая. Не пойму, что Лаурин нашла в ней…

— Она очень милая девушка и одевается очень современно. С ней все в порядке. Всегда, когда я встречалась с Уффи, Тини составляла Лаурин компанию, а Кэтрин возила их пообедать или в кино. Иногда в музеи, в художественные галереи. Однажды она даже повезла их в оперу. Девочкам там очень понравилось.

— Могу поспорить, что Кэтрин там заснула.

— Она, конечно, заснула, — признала Джилли. — Но я не бросала Лаурин, чтобы развлекаться. Так что хватит об Уффи, ладно?

— Ладно, — согласился Бобби. — Я не хотел обвинять тебя в чем-то и уж, конечно, не в том, что ты плохая мать.

— А я действительно неплохая мать. Никто не может сказать обо мне такое.

На глазах у нее появились слезы.

— Дорогая, не надо плакать… у нас больше нет салфеток. — Он попытался рукой смахнуть ее слезы. Их глаза встретились. Джилли улыбнулась ему.

— Он не спал у тебя? — спросил Бобби. — Ни разу?

— О, Святой Иисус!

Джилли дотянулась до своей оставшейся туфли. Но прежде чем она успела нанести удар, Бобби начал целовать ее. Поначалу Джилли решила, что это Бобби просто обороняется — хочет удержать ее от того, чтобы она не проломила ему голову, но когда его губы передвинулись к ее шее, то Джилли забыла о своем протесте. Хотя это выглядело смешным — связываться с мужчиной, которого она вышвыривала из своей жизни три или четыре раза, — она прижалась к нему и обняла за шею. Он тут же сунул руку ей под платье и начал гладить ее бедро.