Воздушные шары Сальви-Крус - [28]

Силантьич посмотрел на Антона снизу вверх из-под нависших жестких седых кустов бровей и проскрипел:

— Помню! Рожа у тебя, парень, приметная, таких конопатых еще поискать-попотеть надо.

— Замечательно! — рассмеялся Антон. Все складывалось прекрасно, и он не склонен был обижаться на разные колкости. — Значит, меньше объяснять надо. Я хотел бы просить тебя, Силантьич, чтобы сегодня вечерком, ну, скажем, минут за пять-десять до закрытия парикмахерской, устроился в том же самом, что и в прошлый раз, кресле.

— Зачем это? — насторожился Силантьич. — Какая мне от того польза?

— Мне это нужно, не спрашивай зачем. И не бойся ничего. Я снова тебя выведу наружу, ну, пошумлю немного — вот и все. Зато потом, конечно же, поделюсь с тобой частью своего материального достояния.

— Сколько? — тут же взял быка расчета за рога Силантьич.

— Три.

— Пять!

— Идет! — согласился Антон и протянул визави руку. Силантьич серьезно посмотрел на юношу, вытер десницу о подол пиджака и принял пожатие.

— Пошли, перекусим где-нибудь, — звенящим от радости голосом сделал предложение Антон, и Силантьич не стал от него отказываться.

На работе Антон отпросился уйти на час раньше, и за тот же час до назначенного срока занял наблюдательный пункт в телефонной будке у дома напротив парикмахерской и с нетерпением принялся ожидать появления Силантьича. Нетерпение его оказалось субстанцией материальной, оно пьянило кровь и шипело в ушах, как шампанское.

Было прохладно. В небе тусклым фитилем тлела луна, вокруг нее клубились и заворачивались седыми кудрями сумерки, но вверх не шли, а сразу опускались на землю. Вид ночного светила не добавлял Антону оптимизма, напротив, подмешивал к радости ожидания встречи чувство неизъяснимой тревоги, от которого он ежился гораздо сильней, чем от порывов студеного ветра.

Время тянулось медленно, как загустевший клей из банки, но, в конце концов, оно выдавило из настоящего весь срок ожидания без остатка, о чем честно известили Антона стрелки его наручных часов.

Из своего убежища Антон отлично видел, как, возникнув, словно ниоткуда, у дверей парикмахерской, Силантьич нервно озирнулся и вошел внутрь, а через некоторое время на крыльце появилась она, девушка в белом халатике, и стала беспокойно смотреть по сторонам.

Пора!

Антон несколько раз глубоко вдохнул, разминая тем самым и заставляя пошевеливаться замершее было в груди сердце. Выждав еще несколько секунд, он оттолкнулся от своего убежища и направился через улицу, прямо на белый халат, пытаясь по дороге придать своему лицу невозмутимое и равнодушное выражение. Что было не так уж легко ввиду подымавшегося в душе ликования.

Но, видимо, не судилось ему сегодня познать радость победы. Что-то пошло не так, судьба спутала карты.

Раньше, чем успел он дойти до середины отделяющего его от девушки расстояния, раньше, чем успел осознать, что план его рушится, рядом с ней выросла невесть откуда появившаяся сутулая фигура.

— Постойте! — услышал он голос девушки. — Молодой человек, можно вас на минутку?

— Ну, что такое? — притормозив, недовольно вопрошала фигура.

— Вы не могли бы мне помочь? Здесь один человек…  Пора закрывать, а он не уходит, — боясь, что, оказавшаяся молодым человеком фигура уйдет восвояси, заторопилась с ответом девушка.

— Что, пьяный? — спросил молодой человек и посмотрел на часы.

— Да вроде нет, бродяга какой-то. Уселся в кресло и сидит себе, греется, — успокоила его девушка.

Молодой человек еще раз взглянул на часы, вздохнул и протиснулся в парикмахерскую мимо посторонившейся девушки.

— Черт! — выругался Антон и от досады плюнул. — И откуда этого буйвола принесло!

Тем временем неожиданный помощник осторожно, с опаской приблизился к дверям мужского зала, но, увидев щуплую фигурку замершего в кресле Силантьича, расправил плечи. Он уверенно, по-хозяйски оглянулся, и тут, впервые на свету разглядев лицо стоявшей за ним девушки, замер. На круглом и гладком его лице обозначилось непроизвольное движение мускулов — так человек уловив запах стряпни из кухни непроизвольно глотает слюну.

— Эй, дядя! — вновь оборотившись к Силантьичу, зарокотал он. — Ты что это расселся тут? Нехорошо, когда кто-то вроде тебя сидит в то время, когда Александр Эжбицкий стоит. Александр Эжбицкий — это я, — пояснил он, снова повернувшись к девушке. — А тебя, крошка, как звать?

— Анна, — едва слышно произнесла девушка, завороженно глядя в лицо помощника.

— Анна…  — протянул он, неспешно опуская тень ресниц на заблестевшие вдруг глаза.

«Ну, — подумал Антон, — с этим Аполлоном тягаться мне будет, пожалуй, сложно…». Он вспомнил свои несмываемые веснушки и сразу как-то озлился на розовощекого красавца. «Зачем ты появился здесь? Кто тебя звал? Кто просил?» — хотелось спросить у него Антону. Сверкнув глазами и сжав губы, он вошел в заведение, но там никто не обратил на него ни малейшего внимания.

— Ну же, пошевеливайся! Я не люблю повторять дважды! — вновь обрушился назвавший себя Александром на вконец перепугавшегося Силантьича. — Живо! Освобождай жилплощадь!

И, схватив бродягу за шиворот, он выдернул его из кресла и, держа на весу на вытянутой руке, понес к выходу.