Войны Роз - [99]

Глава VI. ГЕНРИХ VII И ПОСЛЕДНИЕ ВОЙНЫ

В заключительной части кройлендской хроники третий анонимный автор дает свою довольно критическую оценку первого парламента Генриха VII и его права на трон.

После того, как в вышеупомянутый день состоялась торжественная коронация короля Генриха, в Вестминстере был проведен первый Парламент, на котором было рассмотрено так много вопросов (к моему сожалению, я не могу сказать «умело рассмотрено»), что краткий характер этого рассказа не позволяет мне перечислить их все. Среди прочего проголосовали за объявление вне закона, или «изгнание с лишением прав», тридцати человек[162]; хотя по сравнению с временами короля Ричарда или короля Эдуарда, когда при подобных обстоятельствах наказанию подвергалось большее количество народа, этот шаг казался вполне милосердным, тем не менее данные меры вызвали серьезное осуждение.

О боже! Что же ждет дальше наших королей, и могут ли они надеяться на то, что в день сражения их не бросят и не оставят без помощи хотя бы их собственные подданные, которых собрал под знамена господина лишь один страх перед ним? Ведь такое уже случалось, и не раз, и не столь уж маловероятно, что и в будущем, брошенные своими сторонниками, они могут потерять все — наследство, богатства и даже саму жизнь.

На этом Парламенте была подтверждена верховная власть нашего лорда короля, принадлежащая ему не по одному, а по многим правам: так что мы можем быть уверены, что он управляет английским народом совершенно законно, а не как захватчик, одержавший победу в войне. Однако некоторые считали, что было бы мудрее обойти молчанием этот вопрос, чем закреплять его в законодательном акте Парламента, особенно потому, что на том же самом Парламенте обсуждалась с согласия короля возможность его брака с леди Елизаветой, старшей дочерью короля Эдуарда, чья фигура возникла из необходимости укрепить права самого короля.^{179}

Это было незадолго до того, как в Йоркшире и на западе страны вспыхнули восстания против правления Генриха. О том, что случилось после их подавления, поведал Полидор Вергилий.

Таким образом, подавив эти мятежи, которые наполнили тревогой его сердце, и уладив все дела с северянами, король возвратился в Лондон…

Тем временем по какой-то малозначительной и надуманной причине там возникли большие волнения. Поскольку дело обстояло так, что еще со времени, когда Эдуард, свергнув Генриха VI, присвоил себе королевство Английское, люди были взрощены в расколе, от которого позднее никак не могли отказаться, и так немыслимо запутали свои божеские и человеческие обязательства, что, ослепленные фанатичной преданностью, ведомые не благоразумием, но грехом и неправедной страстью, были вовлечены в тысячи распрей. Эту беду, которую практически искоренил Эдуард, истребив почти всех потомков Генриха VI, вновь воскресил к жизни его брат Ричард, который своим примером навел других на мысль затеять новые раздоры и интриги и так заполучить себе побольше власти или привилегий.

Самый последний среди таких авантюристов был священник низкого происхождения по имени Ричард и фамилии Саймоне, человек столь же хитрый, сколь и порочный. Он и замыслил это злодейское дело, могущее поколебать устои и спокойствие государства. В Оксфорде, где он посвятил себя науке, он воспитывал некоего юнца, звавшегося Ламбертом Симнелом[163]. Сначала священник преподавал мальчику изысканные манеры, с тем чтобы, если тому когда-нибудь придется выдавать себя за юношу королевского происхождения (что входило в его планы), люди с большей готовностью поверили бы этому смелому обману.

Некоторое время спустя после того, как Генрих VII (только-только получивший власть) заключил Эдуарда, единственного сына герцога Кларенса, в Лондонский Тауэр, и, как поговаривали, Эдуард был там убит, священник Ричард решил, что пробил час, когда он может с выгодой для себя осуществить задуманное злодеяние. Он изменил мальчику имя, назвав его так же, как и сына герцога Кларенса — Эдуардом, и немедленно отбыл с ним к берегам Ирландии. Там он тайно встретился со многими представителями ирландской знати, которые, по слухам, были недружелюбно настроены по отношению к Генриху. Стараясь завоевать их доверие, он описал им, как спас от смерти сына герцога Кларенса и как привез его на землю, где (как он слышал) всегда заботились о семействе короля Эдуарда и всем было дорого его имя.

Дворяне с готовностью поверили этой истории и вскоре стали пересказывать ее другим. Она была так легко принята на веру, что Томас Фицджералд, ирландский канцлер короля Генриха на острове, одним из первых признав в мальчике отпрыска королевских кровей, стал оказывать ему всяческую поддержку. Фицджеральд сначала собрал вместе всех своих приверженцев и рассказал им о прибытии мальчика и о том, что королевство Английское принадлежит тому по праву единственного [оставшегося в живых] мужчины королевской крови, и призвал их поддержать его в попытке восстановить юношу на троне. Затем он посвятил в эти планы остальных дворян, которые обещали ему любую помощь, что в их власти. Эти новости быстро облетели все ирландские города, которые сразу же выказали свою преданность юноше, назвав его королем. Тогда зачинщики этого заговора послали в Англию секретных гонцов к тем людям, кого они знали как сторонников короля Ричарда, умоляя их решиться поддержать мальчика. Другие гонцы отправились во Фландрию к сестре Эдуарда Маргарите, вдове герцога Карла Бургундского, также просить о помощи…