Войны Роз - [15]

— О, светлейшая королева, что Вы думаете о сквайре, который принес это письмо?

— Я не обратила на него внимания, — ответила королева, — поскольку была занята чтением письма, которое тот принес.

— О, светлейшая королева, человек, одетый сквайром, был светлейший король Англии, — ответил герцог.

Королева удалилась, сильно раздосадованная своей оплошностью, поскольку так и не подняла того с колен.^{43}

Хроника Брута так описывает ее торжественный въезд в Лондон:

И в пятницу, в 26-й день мая, мэр Лондона, со старейшинами и шерифами и свободными горожанами отправились к Блэкхиту (Blackheath) в Кенте; и там они, оставаясь верхом, смиренно пребывали в ожидании прибытия королевы. И так они отправились с нею к Лондону, и препроводили ее к лондонскому Тауэру, где она почивала всю ночь. И там король, в знак глубокого уважения к королеве и в честь ее прибытия, посвятил сорок шесть рыцарей в кавалеры ордена Бани. И затем в полдень грядущего дня королева пожаловала из Тауэра в карете, запряженной двумя лошадьми в попонах из белой парчи, расшитых золотом; и такими же были ее одежды, в которые она была облачена; и подушки и вся карета гармонировали друг с другом; и ее распущенные по плечам волосы венчала золотая корона, украшенная богатыми жемчугами и драгоценными камнями; ее сопровождали лорды на лошадях и высокородные леди на колесницах; всего было девятнадцать колесниц, на которых восседали леди и их фрейлины, а представители всех гильдий города Лондона, шествовавшие пешком в своих лучших одеждах, замыкали процессию, двигавшуюся к собору Св. Павла. И вдоль всего пути следования этой процессии повсюду в городе было установлено множество знамен с изображением ангелов и других небесных символов, отовсюду звучали песни и музыка; и стояли бочки с вином, как белым, так и красным, для всех желающих…

И на следующий день, который пришелся на воскресенье, на 30-й день мая, в Вестминстере во дворце короля с подобающей роскошью и величием состоялась церемония коронации и торжественная трапеза.^{44}

Дядя короля, Хэмфри, герцог Глостер, прямой наследник по линии Ланкастеров и наиболее ярый приверженец войны, категорично выступал против перемирия, утверждая, что французы могут воспользоваться им как передышкой, чтобы восстановить собственные силы для более решительного нападения на Нормандию. Хотя Саффолк и его сторонники почти полностью лишили Глостера влияния на короля, его фрондерство против договоренности о возвращении Мена французам[8]стало настолько вызывающим, что они решили заставить его замолчать любой ценой. В начале 1447 г. они созвали парламент в Берисент-Эдмундсе (Bury St. Edmunds), чтобы осудить его за измену. Ричард Фокс, монах из Сент-Олбенса, написал следующий отчет о заседании парламента в Бери:

…Парламент начал свою работу на десятый день февраля. И 16-го дня этого месяца на северной окраине Бери на Хеноухит (Henow Heath) собралось людей этой местности числом до 40 000.

И на следующий день они показались в юго-восточной части города Бери. И там они разбились на дозорные отряды, и каждый отправился в определенное место: кто за тридцать миль, кто за двадцать миль, за десять миль, за четыре мили, кто дальше, кто ближе, невзирая на пробирающий до костей холод.

И на следующий день, то есть 18 февраля, в воскресенье, на масленой неделе (Shrove-Sunday's Even), прибыл герцог Глостер из Лайнхэма (Lyneham); и не успел он проехать полмили или более, как его встретили сэр Джон Стоуртон, казначей королевской казны, и сэр Томас Стэнли, контролер королевской казны, с посланием от короля (как об этом рассказывали некоторые из свиты вышеназванного герцога). В нем король, обеспокоенный тем, что столь холодная погода должна была утомить герцога Глостера, желал, чтобы тот проследовал к его жилью и отведал его пищи. И действительно, он вступил в Саутгейт, когда на часах было приблизительно одиннадцать до полудня. И его сопровождали всадники, числом около восьмидесяти. Когда эти гонцы получили королевский приказ, они распрощались с герцогом и вернулись к королю.

И вышеупомянутый герцог приехал на конский базар и, повернув налево к Нортгейту, оказался в отвратительном переулке. И затем герцог спросил одного бедного человека, который жил здесь:

— Как называется этот переулок?

— Поистине, мой лорд, он называется Мертвым переулком, — ответил бедный человек.

— На все воля Божья, — вспомнив одно старое пророчество, изрек затем благородный герцог и отправился дальше к Норт Спитал (North Spital) к королевскому столу.

И тотчас после трапезы, по приказу короля, к нему прибыли герцог Бэкингем, маркиз Дорсет, граф Солсбери, виконт Бомонт, лорд Садли. И виконт Бомонт арестовал упомянутого герцога Глостера; и по приказу короля герцога сопровождали два хранителя короны (yeomen of the crown) и вооруженный сержант: Бартоломью Холли (Bartholomew Halley) и Палфорд (Pulford), хранители короны, и Томас Келброс, сержант.

И что в тот же самый день, между восьмью и девятью часами пополудни, были арестованы офицерами короля сэр Роджер Чамберлен и сэр Генри Воэн, рыцари, Томас Герберт, Томас Вериот, Джон Воэн, Хаувил ап Дэвид Томас (Howell ар David Thomas) и многие другие.