Война за проливы. Призыв к походу - [59]

Не получив искомого Яков Модестович засел за расчеты. В одной из книжек, переданных ему полковником Хмелевым, он вычитал о так называемом «жизненном уравнении» — то есть правиле о том, какую долю веса в готовом самолете должен занимать планер, какую — двигатель, какую — запас топлива, пилот и полезная нагрузка, в том числе и вооружение. Так вот, по этой схеме получалось, что настоящий авиационный двигатель, по мощности равный двигателю господина Луцкого, должен весить в три раза меньше или выдавать в три раза большую мощность. Последнее предпочтительнее. По тем же расчетам выходило, что сверхлегкий планер самолета с помощью японского бамбука, колумбийской бальсы и русского полотна под двигатель мощностью в сто двадцать лошадиных сил и весом в триста пятьдесят фунтов сделать вполне удастся, да только о приличной полезной нагрузке, скорости и запасе топлива мечтать не придется. Уровень середины десятых годов, господа, а никак не начала тридцатых. И хотя этот самолет за счет более совершенной аэродинамики все же будет иметь определенные преимущества перед описанными в книгах самолетами того периода, но ведь и такого двигателя в распоряжении Гаккеля просто нет. Относительно легких и в то же время мощных звездообразных двигателей воздушного охлаждения вообще еще не существует в природе, так как, предназначенные летать, а не ползать, родиться им предстояло вместе с массовой авиацией, которой еще нет.

Но, выяснив это неприятное обстоятельство, Яков Модестович не отчаялся. В отличие от более поздних своих коллег, он был инженером-конструктором широкого профиля, способным с равным успехом заниматься прокладкой линий ЛЭП, преподавать в Электротехническом Институте (что он продолжал делать, даже перейдя на стезю авиастроителя), проектировать и строить трамвайную линию, а потом, перейдя на стезю железнодорожника, спроектировал первый в России тепловоз. Поэтому он решил сам спроектировать нужный ему двигатель. Ну то есть не совсем сам: в качестве подсобной инженерной силы Яков Модестович планировал использовать своих студентов-электротехников. Но сначала он написал докладную записку государю-императору Михаилу Александровичу, прося выделить необходимое для этой работы финансирование, ибо моторный отдел РБВЗ не занимается звездообразными двигателями воздушного охлаждения. Рядные двигатели водяного охлаждения, возлюбленные господином Луцким, пользуются изрядным спросом, и все его время уходит на их совершенствование и устранение детских болезней. А такой двигатель нужен, потому что без него дальнейшее развитие авиации немыслимо. Вскоре данная докладная записка вернулась к своему автору, а в левом верхнем углу ее красным карандашом было начертано «Быть посему. Михаил.» К бумагам прилагался чек на пятьдесят тысяч рублей и собственноручная записка с пожеланием скорейшего успеха. Было это летом 1906 года; господина Щетинина к тому времени напрочь сдули ветры перемен, и поэтому господин Гаккель общался со всеми инстанциями самостоятельно. А что касается господина Щетинина, то этому темному крепостнику, помимо любви к авиации знаменитому своей ненавистью к крестьянству, не понравилась социалистическая политика императора Михаила, и поэтому он впутался в заговор, а когда тот оказался раскрыт, то предпочел удалиться из России куда подальше, вместо того чтобы явиться в ГУГБ с повинной и отсидеть что положено. В итоге этот персонаж, как и в нашем прошлом, добежал-таки до окрестностей Монтевидео, только случилось это на десять лет раньше. Да и организатор из него оказался так себе; и он больше торопил и трепал Гаккелю нервы, чем реально помогал организовывать работу. Доля Щетинина в совместном предприятии была конфискована решением суда и в итоге перешла к РБВЗ, а бывшая авиафабрика Щетинина стала самолетным отделом этого быстро растущего концерна.

Первым делом Гаккель, собрав свои молодые дарования и пригласив технических консультантов из будущего, определился с тем, какой двигатель они будут проектировать — ротативный или, так сказать, классический.

— Ротативный двигатель, — сказал технический специалист с «Адмирала Кузнецова» лейтенант Голошеев, — имел смысл только в случае применения толкающего винта, не создающего интенсивного обдува мотора потоком воздуха, и нежелания связываться с громоздким и тяжелым двигателем водяного охлаждения. Тогда вращающиеся вместе с винтом цилиндры сами создавали себе охлаждение и решали эту проблему. В остальном ротативный двигатель состоит из сплошных минусов. За счет гироскопического эффекта, создаваемого массивными вращающимися цилиндрами, он ухудшает маневренность самолета. Из-за невозможности организовать правильную подачу бензовоздушной смеси и смазку вращающихся цилиндров ротативный двигатель настроен только на работу на максимальных оборотах, а масло в буквальном смысле приходится впрыскивать в топливовоздушную смесь в расчете что то, что если не сгорит при вспышке, так сработает как смазка. В результате двигатель буквально пожирает топливо и масло, а несгоревшие остатки летят брызгами во все стороны. Этот двигатель невозможно форсировать, ибо с увеличением его оборотов резко увеличивается момент инерции и воздушное сопротивление вращающимся цилиндрам…