Война за проливы. Призыв к походу - [61]

Именно благодаря этим особенностям любимых детищ графа Цеппелина еще в полевой сезон тысяча девятьсот пятого года были обнаружены и картографированы открытые россыпи в долинах якутских рек, где алмазы в летнее время можно мыть как золотой песок на Клондайке. Уже два года после каждого летнего сезона в Петербург привозят по нескольку опечатанных ящиков, которые сразу поступают в министерство финансов для оценки и последующего сбыта по всему миру. Впрочем, россыпи — это ерунда, и сейчас горные инженеры уже примерялись к кимберлитовым трубкам на предмет того, чтобы организовать на них постоянный круглогодичный рудник. А алмазы — не просто красивые прозрачные камешки, это возможность снизить налоговый гнет на российского мужика, закупить в Германии и других странах еще оборудования для новых заводов и электростанций, нанять остро не хватающих Российской империи специалистов, и осуществить в дружественных и не очень странах дипломатические демарши.

Впрочем, к господину Гаккелю алмазная программа имела отношение только тем боком, что в значительной степени именно по ее результатам осуществлялось финансирование авиационного проекта, строились арборитовые, алюминиевые, а также моторо и самолетостроительные заводы, закупался в Бразилии натуральный каучук и проводились исследования по синтезу синтетической его разновидности. Пусть и дальше строит аэропланы и воспитывает учеников — как тех, что оставили след в нашей истории, так и тех, которые нашли себя в авиа- или моторостроении в силу обстоятельств, сложившихся только в этом мире. Чем больше, тем лучше. Работы хватит всем.

5 апреля 1908 года. Полдень. Пролив Эресунн, Копенгаген, эскадра адмирала фон Эссена.

Четыре года назад сборная русская эскадра под командованием адмирала Макарова грудью встала в проливе Эресунн, оберегая древнюю датскую столицу от вторжения британской армады и повторения злодеяния столетней давности, когда в сентябре 1807 года эскадра адмирала Джеймса Гамьбье подвергла город ужасающей трехдневной бомбардировке. Тогда в Копенгагене погибло более двух тысяч жителей, от зажигательных снарядов и попаданий ракет Конгрива занялись обширные пожары, было разрушено каждое третье здание.

И вот, чтобы предотвратить повторение подобного ужаса, в марте 1904 года на защиту Датской столицы встали моряки русского Балтийского флота. Поскольку лучшие силы России к тому моменту находились на Дальнем Востоке, где сражались с Японией, русский Балтийский флот по большей части состоял из старых кораблей, чуть ли не ровесников русско-турецкой войны, моряки которых не могли рассчитывать в бою ни на что, кроме славной героической смерти. Правда, в тот раз все обошлось. Поддержать русских в скором времени пришли германские моряки, а дела на Дальнем Востоке пошли не так, как рассчитывали в Лондоне, поэтому и британский флот отказался от авантюры, которая могла привести Великобританию к войне с Русско-германской коалицией.

И теперь с городской набережной снова видны боевые корабли под Андреевскими флагами. Только теперь город посетила русская эскадра, составленная из самых новых и смертоносных кораблей русского флота. Покрытые пятнистой камуфлированной раскраской, они выглядят как хищники, готовые к стремительному прыжку. В этот по-весеннему теплый и солнечный воскресный день тысячи копенгагенцев вышли на набережные поглазеть на дружественные русские корабли. И как тут не вспомнить о том, что ныне царствующий русский император Михаил приходится королю Фредерику VIII родным племянником, а его матушка, в девичестве датская принцесса Дагмара, немало сделала для того, чтобы ее родине тоже чего-нибудь перепало от русских щедрот. Вот и сейчас датский король готовится подняться на борт русских кораблей с официальным визитом, что бы поприветствовать храбрых моряков дружественной и даже отчасти родственной ему державы.

Когда год назад в Европе в очередной раз грянул экономический кризис, очень много датчан в поисках лучшей доли уехали по оргнабору в далекую Россию. Кто-то покинул Родину ненадолго, только осмотреться и подзаработать денежек по контракту с русскими заводами, задыхающимися от жестокого кадрового голода, а кто и навсегда, польстившись на предложенные русским правительством сто жирных дальневосточных гектаров или на высокооплачиваемую инженерную должность на государственном заводе, где в перспективе необходимо иметь российское подданство. Впрочем, и многие из тех, кто уехал, казалось бы, временно, теперь суетятся, перевозят на новое жительство семьи, а также зазывают к себе прочих родных и знакомых — уж очень сильный контраст составляют Санкт-Петербург, бурлящий и клокочущий подобно забытому на огне котлу, и тихая, как подернутая тиной заводь, старушка Европа. Вот и сейчас многие задумались, а не пора и им пойти в российское посольство и оставить заявку на переселение. Российская империя — огромная страна, и места там хватит всем.

Но русский отряд пришел сюда не прямо из Гельсингфорса. По пути на траверзе острова Борнхольм он встретился с дружественной германской эскадрой. На борту одного из ее кораблей находился сам кайзер Вильгельм, решивший взглянуть на новые большие игрушки его возлюбленного брата и союзника императора Михаила. Однажды, во время одного из визитов в Санкт-Петербург, Михаил сводил своего дядюшку на «Измаил», стоявший тогда у достроечной стенки «Новой адмиралтейской верфи». Как раз в присутствии их Величеств сверхмощный портовый кран опускал на законное место на полубаке полностью собранную в цеху башню главного калибра. Величественное и впечатляющее зрелище, хотя, конечно, недостроенный «Измаил» — это совсем не то же самое, как тот же крейсер в боевой раскраске в компании двух своих систершипов, на полной скорости режущий гладь балтийских вод.