Война во время мира: Военизированные конфликты после Первой мировой войны. 1917–1923 - [85]

Военизированные движения также рассматривались как эффективная стратегия национального строительства, укреплявшая политическую лояльность граждан, их чувство патриотизма и долга, а также готовность встать на защиту своей родины. К концу 1920-х годов политические лидеры всех трех Прибалтийских государств уже отлично осознавали преобразующий патриотический потенциал, скрывавшийся в этих военизированных организациях, и все они пытались использовать их как орудие национальной агитации и патриотического воспитания. Военизированные движения оправдывались как средство обороны национального государства и его территории: последняя понималась как символическая «родина», как спорное политическое пространство и как экономический ресурс. Кроме того, ее оборона воспринималась как защита духовно-культурной сущности нации от иностранных захватчиков. Соответственно, идеология прибалтийских военизированных движений была бы немыслима без стереотипных негативных образов «большевика», «немца» или «поляка». Первая советская оккупация (1940–1941 годов) стала ключевым фактором, радикализовавшим военизированные формирования и вновь пробудившим их к военной активности. Их социальные сети пережили формальный роспуск их организаций советской властью в 1940 году и внесли свой вклад в вооруженные прибалтийские движения сопротивления во время и особенно после Второй мировой войны.

Однако военизированный характер «шаулисов», «айзсаргов» и «Кайтселийта» в своих формах воспроизводил характерные черты мобилизаций эпохи революций и Первой мировой войны. Своим реформаторским пылом и организационными структурами они были обязаны чешским «соколам» — старейшему и мощнейшему военизированному движению Восточной Европы. Такие вожди прибалтийских военизированных движений, как, например, Путвис, неоднократно выражали свое восхищение «соколами» и признавали в них источник своего интеллектуального вдохновения. Тем не менее своим милитаризмом прибалтийские движения больше напоминали такие военизированные формирования, как белофинская милиция (Suojeluskunnat) и Польская военная организация (POW). В отличие от движения «соколов», выросшего в мирные годы из спортивного клуба, прибалтийские, польское и финское движения родились и возмужали в условиях войны. Как правило, заметную роль в их рядах играли ветераны бывших императорских армий. В целом послевоенные конфликты всем им прибавили солдафонского духа, сделав их более жестокими, структурированными, иерархическими и политически радикальными. В настоящее время эти военизированные движения больше помнят за их военные деяния, нежели за их социальную и культурную активность.

IX. Джон Пол Ньюмен ИСТОКИ, АТРИБУТЫ И НАСЛЕДИЕ ВОЕНИЗИРОВАННОГО НАСИЛИЯ НА БАЛКАНАХ

Введение: Военизированные движения на Балканах

В данной главе будут прослежены преемственность и разрывы в традиции военизированного насилия на Балканах начиная с первых лет XX века. Проникновение национализма в этот регион в XIX веке породило жестокое соперничество между различными проектами государственного и национального строительства. Как демонстрирует история Балканских войн, это яростное соперничество предвосхитило европейский конфликт 1914–1918 годов; военизированное насилие на Балканах не являлось побочным продуктом насилия Первой мировой войны. Тем не менее ключевым периодом для данного региона стали 1917–1923 годы, поскольку эта эпоха, открывшая регион для многочисленных внешних влияний, изменила контуры происходившей здесь борьбы. Сражения между довоенными военизированными группировками в эти годы вступили в новый этап, так как достижение этнонационалистических целей оказалось увязано с пересмотром или защитой послевоенных соглашений и тем самым попало в сферу действия более серьезных сил общеевропейского масштаба. На довоенные программы наложились вильсоновская и ленинская идеологии, которые также связывали местные военизированные движения с крупными транснациональными сетями, способствуя появлению новых альянсов, новых друзей и новых врагов. Немаловажно и то, что распад Австро-Венгрии и создание в 1918 году крупного южнославянского государства объединили прежде разрозненные регионы и игроков, приведя к возникновению новых и к расширению старых «зон насилия»[50]. Несмотря на то что первая волна послевоенного насилия к 1923 году в целом улеглась, транснациональные сети военизированного насилия сохранялись на протяжении всего межвоенного периода. Они имели важное значение для ревизионистских групп 1930-х годов и во время Второй мировой войны. 

Предтечи: Балканская революционная традиция

Для того чтобы понять контекст насилия в данном регионе в 1917–1923 годах, необходимо сперва изучить цикл национальных войн и революций, игравших важную роль в истории региона с начала XIX века и вплоть до кануна Первой мировой войны. Как отмечал Бела Кирали во введении к важному сборнику работ по истории двух Балканских войн, этот цикл начался с Первого сербского восстания 1804 года, его кульминацией стали война в Боснии в 1876–1878 годах и подписание Берлинского договора (1878 год), а завершился он вместе с Балканскими войнами (1912–1913 годы)