Война во время мира: Военизированные конфликты после Первой мировой войны. 1917–1923 - [73]
Изо всех частей страны, но в первую очередь с правого берега Днепра, из Подольской, Волынской и Киевской губерний в Генеральный секретариат приходят отчаянные телеграммы об ужасающей анархии, грабежах, уничтожении государственной собственности и об убийствах. Вернулись даже погромные эксцессы, наблюдавшиеся при старом режиме, а с ними — покушения на собственность и жизнь еврейского народа. Вообще, обычным делом стали посягательства на частную собственность, нападения на отдельных людей и на целые группы, при том, что преступникам придает смелости осознание безнаказанности за их злодеяния. Нарушения общественного порядка, грабежи и насилия совершаются не только бандами дезертиров, но и регулярными армейскими частями, расквартированными на Украине, направляющимися на фронт или отозванными с фронта. Посевы, жилища, зерно, прочая собственность и даже людские жизни гибнут из-за отсутствия на местах представителей государства, обладающих широкими полномочиями и местной поддержкой>{445}.
В официальных донесениях об отступлении 2-го гвардейского корпуса и различных групп дезертиров через Волынскую губернию в октябре 1917 года действия солдат сравнивались с татарским набегом XVI века:
«Уничтожению подвергается все: посевы, скот, куры; из прудов спускают воду; солдаты насилуют женщин; в селах, через которые прошла армия, остаются только обугленные стены»>{446}.
Если так себя вели крестьяне в армейских шинелях, то нет оснований ожидать, что от грабежей и насилия воздерживались бы крестьяне, одетые «вольными казаками». Они, несомненно, защищали собственные общины или по крайней мере тех жителей своих сёл, которых считали «своими», однако с самых первых дней существования «вольных казаков» в Звенигородском уезде появились сообщения об их «беззаконных действиях». К осени 1917 года «вольные казаки» производили в ближайших городах обыски и конфискации, вызывавшие энергичные протесты со стороны местных властей, подвергали разграблению крупные поместья и самовольно арестовывали людей. По словам самого Скоропадского, Генеральный штаб вольных казаков добыл средства на свою деятельность, обложив налогом местных евреев>{447}. К февралю 1918 года черта между местными крестьянскими бандами, совершавшими грабежи, и «вольными казаками», якобы охранявшими общественный порядок на селе, была уже столь расплывчатой, что руководство казаков попыталось провести их перерегистрацию и выдавать зарегистрированным казакам разрешение на ношение оружия, которое отличало бы их от бандитов. Однако в обстановке возраставшего хаоса от этого начинания пришлось отказаться. Утратив к концу марта 1918 года всякий контроль над восставшими крестьянами, называвшими себя казаками, Директория распустила «вольных казаков». В дальнейшем их руководители оказывали поддержку режиму Скоропадского, но местные отряды во все большей степени вели независимое существование в качестве крестьянских банд>{448}. Показательным был конец самого казачьего Генерального штаба: в январе 1918 года его разогнала какая-то пробольшевистская армейская авторемонтная часть, проходившая через Белую Церковь. Элитная казачья гвардейская рота, приданная Генеральному штабу, дезертировала, забрав с собой лошадей, но перед этим совместно с местными крестьянами-мародерами разграбила и сожгла соседний исторический дворец Браницких>{449}.
Возможно, самым трагическим последствием хаоса, царившего на Украине в 1917–1920 и особенно в 1919 году, были кровавые еврейские погромы, унесшие более 30 тысяч жизней. В роли погромщиков выступали все стороны, участвовавшие в гражданской войне: белые, отряды Директории, независимые атаманы и Красная армия. Однако за исключением некоторых идеологически мотивированных белых погромов, погромщиками обычно являлись пьяные толпы антисемитски настроенных грабителей, игнорировавших приказы командования. 40 процентов погромов, зафиксированных в документах, приходится на долю войск, подчинявшихся Директории, — больше, чем на какую-либо другую сторону, — вследствие чего их главнокомандующий, Симон Петлюра, приобрел на Западе репутацию свирепого антисемита. Но несмотря на это местное насилие, направленное против евреев, на общенациональном уровне Украинская Народная Республика отличалась внимательным отношением к национальным меньшинствам. Она была первым современным государством, создавшим Министерство по делам евреев и гарантировавшим защиту еврейской культуры. Но ему не хватало влияния. Правительство УНР, действуя из самых лучших побуждений, издавало указы, осуждавшие погромы, и пыталось их расследовать. Между тем банды мародеров, нередко номинально входившие в состав Украинской, Красной или Белой армий, просто перебирались в соседнее село, подвергая его жителей новым грабежам и насилию.
Согласно далеко не полным статистическим сведениям, в 1917 году на Украине произошло около 60 антиеврейских погромов, в 1918 году — около 80, но уже в 1919 году было зафиксировано 934 погрома, а в 1920 году — 178. Эти цифры также говорят о том, что уровень насилия во многом определялся антисемитскими настроениями отдельных атаманов. Наибольшей жестокостью отличались отряды атамана Григорьева — в 52 совершенных ими погромах в среднем за погром погибало 67 евреев, что намного выше аналогичных цифр для погромов, произведенных войсками Директории (34 убитых за погром), Белой армией (25 убитых), «разрозненными бандами» (15) и Красной армией (7)
