Война во время мира: Военизированные конфликты после Первой мировой войны. 1917–1923 - [42]
Особую значимость финским событиям в контексте прочих примеров, обсуждаемых в данной книге, придает не использование военизированных организаций при отсутствии функционирующей государственной власти, а стремительная эскалация крайних проявлений насилия в стране с сильными гражданскими институтами, с начала XIX века не участвовавшей в каких-либо войнах, включая Первую мировую. Поэтому финский пример демонстрирует, что «брутализация» политики в межвоенной Европе не зависела от участия в Первой мировой войне и что для возникновения идеологически мотивированных военизированных движений нового типа отнюдь не требовалось наличия «ожесточившихся» бывших военнослужащих.
V.
Эмилио Джентиле
ВОЕНИЗИРОВАННОЕ НАСИЛИЕ В ИТАЛИИ: ОБОСНОВАНИЕ ФАШИЗМА И ИСТОКИ ТОТАЛИТАРИЗМА
В предисловии к книге Большой совет за первые пять лет фашистской эры, изданной Фашистской партией в 1927 году, Муссолини утверждал, что разрушение либерального государства началось
сразу же после «похода на Рим», когда только что основанный фашистский Большой совет в ночь на 12 января 1923 года решил создать Добровольную милицию национальной безопасности (Milizia Volontaria per la Sicurezza Nazionale, MVSN), тем самым обеспечив юридическую основу для военной организации Фашистской партии. Муссолини писал:
Создание милиции являлось принципиальным, уникальным шагом, поставившим правительство в иные условия по сравнению со всеми его предшественниками и превратившим его в режим. Залогом его установления была вооруженная партия. Та ночь в январе 1923 года, когда была основана милиция, стала смертным приговором прежнему демократическо-либеральному государству <…> Начиная с того момента прежнее демократическо-либеральное государство просто ожидало своих похорон, которые были со всеми почестями произведены 3 января 1925 года>{235}.
По крайней мере в этом отношении дуче был прав. Фашистская партия была первой организованной военной партией, захватившей власть в западноевропейском либеральном государстве и породившей при этом режим нового типа, основанный на однопартийном правлении. Тем самым фашизм стал образцом для прочих европейских националистических военизированных движений, стремившихся к уничтожению демократически избранной власти. Что же касается истоков фашизма, то вполне можно сказать: «В начале было насилие».
Это следует понимать в том смысле, что военизированное насилие представляло собой фундаментальную черту коллективной идентичности фашизма как организации, как ментальности, как политической культуры и как стиля жизни и борьбы, не говоря уже о том, что оно являлось главной причиной его триумфа. Далее нами будут рассмотрены важнейшие аспекты взаимоотношений между военизированным насилием и фашизмом.
Изучать фашистское военизированное насилие в Италии в 1919 — 1923 годах по определению означает исследовать истоки фашистской милиционной партии и диктаторского государства нового типа, созданного фашистами после захвата ими власти 30 октября 1922 года. С целью дать концептуальное объяснение этого типа политической власти некоторые антифашисты предложили в 1923 году термины «тоталитарный» и «тоталитаризм»>{236}.
В данной главе будут освещены основные этапы только что описанного процесса. Я постараюсь показать, почему, по моему мнению, практика и культура военизированного насилия являлись «обоснованием фашизма» или, иными словами, принципиальным условием для возникновения, наступления и победы фашизма и, соответственно, для закладки в Италии основ политического режима нового типа, проложившего путь к расцвету тоталитаризма в Западной Европе.
Фашистское военизированное насилие по большей части являлось следствием боевого опыта, приобретенного на фронтах Первой мировой войны, но в то же время и причиной краха всех надежд на создание мира, более безопасного для демократии. Первая мировая война завершилась триумфом демократических государств Европы>{237}. Крах германского милитаризма, распад многовековых самодержавных империй, возникновение новых республиканских государств и усиление роли парламента, предусматривавшееся в новых конституциях, были ключевыми чертами политической демократизации, происходившей в Европе в 1919 году. Для демократических правительств, и особенно для новых парламентских режимов, был характерен «процесс рационализации власти», как выразился русский юрист Борис Миркин-Гецевич, подразумевая под этим «тенденцию к подчинению всей полноты коллективной жизни юридическим нормам»>{238}. Эта тенденция в полной мере выражала в себе конституционный принцип народного суверенитета и парламентской власти в государстве, основанном на законе. «Помимо демократии, нет и не может быть иной формы государства, которая признавала бы главенство закона; соответственно, общее конституционное право включает в себя все юридические формы демократии — государства, основанного на законе»>{239}.
Однако надежды на прочный мир почти сразу же были разрушены вспышкой военизированного насилия во многих европейских странах. Распространению политического насилия способствовала большевистская революция в России, а также чувство унижения, ощущавшееся националистами вследствие либо поражения в войне, либо «ущербной победы» — какой она представлялась, в частности, в Италии. С этого момента военизированное насилие оставалось характерной чертой Европейского континента вплоть до начала Второй мировой войны. Все это придавало социальным и политическим баталиям, выросшим из конфликта 1914–1918 годов, привкус гражданской войны, и в первую очередь это относится к событиям в Италии.
