Война во время мира: Военизированные конфликты после Первой мировой войны. 1917–1923 - [41]
В этой ситуации Белая гвардия фактически стала играть роль государственного органа, легализованную в августе 1918 года, когда по новому закону она была включена в состав полицейских сил>{230}. Однако местные гвардейцы, официально подчинявшиеся полицейским частям, продолжали действовать независимо. Летом 1918 года они также оказывали содействие новой тайной полиции и разведке белой армии, надзирая за освобождением красных пленников из концентрационных лагерей>{231}.
Парадоксально, но освобождение многих красных пленных летом 1918 года лишь укрепило роль Белой гвардии. Многие консерваторы полагали, что возвращение пленным свободы было преждевременным, и их страхи перед новой попыткой революции в Финляндии лишь усилились после того, как в августе 1918 года финские коммунисты, бежавшие из страны, основали в Москве Финскую коммунистическую партию.
Напряженная атмосфера, сложившаяся в Финляндии после гражданской войны, в последующие годы оборачивалась новыми актами насилия. С 1918 по1921 год произошло 326 серьезных кровавых инцидентов, в которых было убито 226 человек. Жертв этих актов насилия можно разделить на три группы: 45 процентов — бывшие красные; 27.5 процента — бывшие белые или бойцы Гражданской гвардии; 27.5 процента — случайные пострадавшие>{232}. Продолжавшееся насилие, направленное в первую очередь на левых активистов, отражало общую тенденцию, наблюдавшуюся в 1918–1922 годах в послереволюционной Европе, включая Германию, Австрию и Италию>{233}. Белая гвардия активно участвовала в расправах над реальными или мнимыми «красными». Тем не менее — опять же в соответствии с общеевропейской тенденцией — чрезмерное насилие, применявшееся контрреволюционными силами, чем дальше, тем больше сдавало свои позиции. Как и в Германии с Венгрией, общественное мнение стало отворачиваться от Белой гвардии как официального подразделения исполнительной власти, что привело к отходу белогвардейцев от активной политики в 1921 году>{234}.
Заключение
Финская гражданская война являлась военизированным (paramilitary) конфликтом в нескольких отношениях: в отсутствие национальной армии обе стороны, участвовавшие в гражданской войне, полагались главным образом на не имевших военного опыта добровольцев, коллективно подменявших собой недееспособные государственные учреждения, ответственные за поддержание общественного порядка, — в первую очередь полицию и несуществующую национальную армию. Однако руководители как красных, так и белых оказались не способны в полной мере контролировать свои отряды, что способствовало эскалации насилия. В то же время до тех пор, пока исход войны оставался неясным, обе стороны активно поддерживали эту эскалацию в той мере, в какой она была для них выгодна, и прибегали к использованию специальных сил, применявших террор как тактику, обещавшую победу в конфликте. Вследствие политической природы конфликта у обеих сторон имелись серьезные оправдания для террора и незаконных казней. Жертвами красного террора пало более 1600 человек, и впятеро больше погибло в результате белого террора, нередко объявлявшегося справедливым возмездием за насилие со стороны красных. С учетом «тотального» характера конфликта не следует удивляться тому, что гражданская война не сразу сменилась периодом мира и примирения, несмотря на то что принятая в 1919 году новая демократическая конституция замышлялась как компромисс, призванный исцелить раны, нанесенные войной. С 1919 по 1921 год произошло более 300 политически мотивированных актов насилия, вызвавших гибель 226 человек. Таким образом, первые годы демократической республики были отмечены существованием культуры официально одобрявшегося военизированного насилия, носителем которой являлась белая Охранная гвардия, при поддержке государства выполнявшая роль местной милиции.
Такие активисты военизированных организаций, как бойцы Охранной гвардии, также играли ключевую роль на послевоенных судах над теми, кого обвиняли в принадлежности к «красным» и оказании им поддержки, — судах, не опиравшихся на обычные юридические процедуры. Местные части Охранной гвардии проводили «криминальное расследование», а затем нередко начинали охоту за головами, завершавшуюся гибелью скрывавшихся вождей Красной гвардии или красных военных преступников.
Военизированный (paramilitary) характер этого конфликта позволяет объяснить своеобразную природу сопровождавшего его насилия, не сдерживавшегося международными нормами войны. Использование обеими сторонами чрезмерного насилия оправдывалось насилием со стороны врагов, крайне преувеличивавшимся в СМИ и в тогдашнем политическом дискурсе. Прошли десятилетия, прежде чем финские историки и широкая публика раскрыли для себя мнимую «загадку» особой жестокости гражданской войны и отказались от таких однобоких политизированных объяснений, как проникновение советской «заразы» в финскую политику или классовая борьба. Возможность насилия была создана постепенным процессом распада государства в 1917 году и утраты правительством монополии на использование силы — процессом, который быстро начал оказывать воздействие на гражданское общество, экономику и повседневную жизнь и вызвал деградацию веры в общие ценности и нормы. В этой ситуации переход к насилию оказался удивительно быстрым: те же самые молодые люди, которые всего год назад с энтузиазмом создавали клубы читателей, хоры и танцевальные кружки, теперь организовывали небольшие вооруженные группировки, горевшие желанием уничтожить врага. Внезапная мобилизация слабо связанных друг с другом местных военизированных отрядов была возможна благодаря высокому уровню политической организованности, однако само по себе это не объясняет, почему эта политическая и организационная мобилизация породила особенно жестокие формы насилия. В то время как известную роль в этом отношении, несомненно, сыграли идеология и политические амбиции вождей обеих сторон, свой вклад в ожесточенность конфликта также внесла своеобразная психологическая динамика гражданской войны между жителями одних и тех же городов и деревень.
