Война Катрин - [8]

В полной темноте сматываю пленку с кассеты на катушку маленького бачка, похожего на барабанчик. Теперь мне ничего не стоит вслепую нащупать конец пленки, вставить его в направляющую спираль, а потом аккуратно вращать катушку, чтобы пленка равномерно наматывалась. Ну вот, пленка перемотана, теперь мне нужна вода, нагретая до двадцати градусов, что не всегда возможно в наше время.

Температуру я меряю кухонным термометром, который наш эконом ищет повсюду вот уже с месяц. Но если вода холоднее, я дольше держу пленку в проявителе. Эту маленькую хитрость мне подсказал Пингвин, и раз от раза я действую все успешнее. Не ленюсь и записываю все, о чем догадалась по ходу дела. Закрепляю удачи, чтобы не повторять ошибок. Или, наоборот, повторяю, но сознательно и целенаправленно. Я не расстаюсь со своим синеньким блокнотом в надежде, что меня в любую минуту может осенить сногсшибательная идея.

Сегодня вечером – вот везенье! – вода вмиг согрелась до двадцати градусов. Пока все складывается отлично. Я готовлю нужные растворы, помешивая алюминиевой палочкой. Проявитель, полоскание, закрепитель, полоскание. Последний раз промываю пленку водой из-под крана. Потом с величайшей осторожностью достаю ее и вешаю сушить. Желатин, из которого она сделана, сейчас необыкновенно уязвим, любая царапина на нем испортит качество фотографии. И вот драгоценная пленка висит подальше от пыли в шкафу, пришпиленная бельевой прищепкой.

Все, что нужно, я сделала, теперь остается только ждать, когда можно будет работать дальше с чистой сухой пленкой. Но я, по крайней мере, уже сегодня посмотрела на негатив: две юные балерины поддерживают летящую третью. И правда, мне не приснилось: фотография может получиться отличная. Да и Жанно ну просто красавец на самом-самом последнем кадре.

3

Я примчалась в столовую, когда столы были не только накрыты, но все за ними сидели. А Чайка готовилась что-то нам сообщить. Ой-ой-ой! Она сердито сдвинула брови, увидев, что я, взлохмаченная, как обычно, вбежала с опозданием. Поняла, откуда я принеслась. Ей известно, что ее муж передал мне свой фотовирус и страсть к темной комнате, и, мне кажется, ей стало немного обидно. Лицо у Чайки вдруг погрустнело, но на секунду, на одну короткую секундочку. Я догадалась, она переживает за Пингвина, ей жаль, что сейчас ему не до обожаемой фотографии. Но Чайка тут же взяла себя в руки, не в ее привычках предаваться печали, особенно перед нами. Она человек долга, а ее долг – оберегать нас от безумия, которым заболел мир.

Чайка заговорила, и теперь не зажужжит даже муха. Никто не взялся за ложку, хотя все мы давным-давно мечтаем о еде. Но, когда мадам Чайка – так начальницу называют новенькие в первые дни пребывания в пансионе – говорит, ее слушают не шелохнувшись. Говорит она только по делу.

Я сажусь справа от Жанно с крайне неприятным предчувствием. Мне все ясно с первой минуты: пожар полыхает из-за Сары, из-за ее будущей статьи. Чайка на нее не смотрит, но слова обращены к ней.

Из этих слов следует, что некто выбрал неправильный путь, не обратился в Совет Детской республики, а стал шуметь по всем углам.

Детская республика существует у нас уже несколько месяцев. Президентом мы, ученики, выбрали Югетту. Кроме Совета есть еще Суд и Верховный суд, которые собираются, если происходит что-то из ряда вон. К республике мы все относимся серьезно, и Сара, как мы все, ею дорожит, потому что мы демократия. Взрослые не имеют права вмешиваться в дела нашей республики, такой мы приняли главный закон. Хотя подтолкнули нас к ее созданию, конечно, взрослые. Это был педагогический трюк, нас решили заинтересовать Конституцией, помочь разобраться в понятиях республиканского устройства. Но мало-помалу взрослые сами втянулись в игру и отправили нас в свободное плавание. А для нас, учеников, старших и младших, наступила эпоха великих открытий. И напряженной умственной работы. Чтобы создать Детскую республику, нам пришлось всерьез разобраться, что такое вообще республика. Сара сделала доклад о выборах, а мы с Элен изучали функции суда. А потом распределили роли и провели настоящее судебное заседание. Упражнение оказалось непростым. Судили вора, он украл хлеб, потому что был голоден. Адвокат, защищавший его, довел присяжных до слез, и подсудимый, по счастью, избежал судьбы Жана Вальжана[18]. Старшие узнавали и осмысляли, а младшие рисовали картинки, изображая то, что слышали от старших. Мы трудились не один месяц, прежде чем продумали свои законы и поручили каждому обязанности. В нашей Детской республике старшие отвечали, например, за спальни или за занятия танцами, а младшие – за бутерброды или бельевые прищепки.

Саре и Жанно поручили следить за выпуском нашей ежемесячной газеты, я стала ответственной за фотоателье. Мы соблюдаем свою Конституцию. Новеньких принимает президент, она рассказывает им о наших законах и непременно находит для них обязанности.

Сейчас Сара нарушила закон. Я пыталась ей это втолковать, но она же упрямая, как ослица. Она не подала для обсуждения в Совет тему своей острой статьи, а кричала на всех углах, что непременно ее опубликует. Поглядев на выражение лица Сары, я поняла, что до нее только сейчас дошло, что она действовала противозаконно.