Война и мир в глобальной деревне - [28]
Образование как война
Существует незначительное различие между войной как образованием и образованием как войной. Часто можно встретить ссылки на революцию в сельском хозяйстве, которая идет рука об руку с нашими боевыми действиями во Вьетнаме. Возможно, менее очевиден агрессивный и военный характер отправки врачей-миссионеров за счет Фонда Форда в Индию для реализации программ контроля рождаемости. В информационную эпоху вполне возможно сократить численность население за счет распространения соответствующей информации и хитроумных приспособлений. Вопрос о ценностях здесь не стоит. Это просто информационные технологии, используемые одним обществом, чтобы изменить другое. Это тот тип агрессии, который мы применяем к своей молодежи и называем «образованием». Мы просто заключаем их в модели, которые считаем удобными для себя и согласующимися с доступными технологиями. Подобные обычаи и традиции, конечно, всегда ориентированы на прошлое, и новые технологии с необходимостью исключаются из образовательного истеблишмента, пока старшие обладают правом вето. В итоге, разумеется, новые технологии вторгаются в сферу развлечений и игр: «Стирай свои чувства тем, что познал».
Б. Ф. Скиннер в «Уолдене-2» выражает озабоченность образованием как войной:
В конце концов, это простая и разумная программа. Мы устанавливаем систему постепенно нарастающих раздражений и фрустраций, а фоном ее служит пространство полной безмятежности. В итоге простая среда становится все более и более сложной для освоения по мере того, как дети обретают способность адаптироваться.
Скиннер, несмотря на его менторский тон, понимает, что образование тесно связано с болью, а еще из «Уолдена-2» ясно, сколь хорошо он видит различие между личной и общественной болью. Будучи психологом, он сознает, что именно содержание среды, особенно образовательной, в значительной мере причиняет ненужную боль:
— Если мне нужно уточнять, — произнес Фрейзер со вздохом, — они обретают бегство от мелких эмоций, которые пожирают сердце неподготовленного. Они обретают удовлетворение красотой и обильные социальные отношения, да такого размаха, о которых и не мечтают другие люди. Они становятся чрезвычайно эффективными, потому что способны держаться за работу, не страдая от боли, в отличие от большинства. Им открываются новые горизонты, ведь они избавлены от эмоциональных проявлений фрустраций и неудач.
Причина, по которой дети изучают язык за год или два, проста: все решает среда. С педагогической точки зрения нет причин, по которым физике или математике следует отказывать в подобной кодификации среды и не обучать этим предметам с той же скоростью и легкостью. Арчибальд Маккиннон, декан университета Британской Колумбии, недавно проводил опыты, иллюстрирующие этот принцип. Он привозил туземцев из диких джунглей и ставил перед ними сложные задачи, без предварительного обучения нашему западному знанию. Например, он позволил им изучать четырехмоторные реактивные самолеты, и за три или четыре месяца они не только научились летать, но могли собрать и починить любой элемент конструкции этих самолетов. Во время Второй мировой войны подразделение американских ВВС, дислоцированное в Гандере, Ньюфаундленд, выяснило, что лучшие техники получаются из охотников-эскимосов, которые никогда до этого не видели самолетов. Так называемый примитивный человек не полагается на машину, подобно нам. Скорее, он воспринимает ее как домашнее животное, цельное и живое. Принимая за данное ее цельность, он постигает машину как таковую, словно ребенок, когда тот слушает чужой язык и предполагает, что у незнакомых слов есть значение и структура. В обоих случаях это полевой подход, единственный подход, который будет работать в электрических условиях нашей новой среды.
Плохие новости затрагивают немногих, а хорошие способны перевернуть всю культуру
Наша молодежь, которая выросла в электрической среде, естественно обращается с нею не хуже, чем туземцы Маккиннона с реактивными самолетами. Для них очень трудно установить сколько-нибудь существенные отношения со старым образованием, основанным на фрагментарных систематизированных данных. Образование «включенного» подростка в старом механическом стиле похоже на обращенное к трехлетке, который только что научился английскому, требование говорить на пиджин-инглише или использовать шотландский диалект. Эти явления вне его среды, и потому он их не воспринимает.
Мир рекламы на протяжении столетия представлял собой откровенную войну против клиентов. «Уолл-стрит джорнал» опубликовала рекламу компании «Эй-ви-си-оу»:
Это иллюстрация свежей тенденции мазохистского самопожертвования рекламщиков. Они открыли великий принцип, что настоящие новости — это дурные новости. До настоящего времени реклама состояла из хороших новостей и поэтому привлекала очень мало внимания. Вот еще одна недавняя реклама:
«Галактика Гутенберга» — один из самых значительных трудов канадского ученого Маршалла Мак-Люэна, литературоведа, социолога, культуролога, известного представителя техницизма в философии культуры. Некоторые его гипотезы стали аксиомами нашей цивилизации, а целый ряд его оригинальных положений и сегодня разрабатывает современная маклюэнистика.В «Галактике Гутенберга» представлен мозаический подход к историческим проблемам. После естественности и гармоничности отношений, присущих трайбализму, наступила эпоха абсолютной власти визуализации.
В первом приложении к нашей большой серии «Публикации ЦФС» мы помещаем знаменитую и грандиозную по степени влияния на умы социальных мыслителей второй половины ХХ века работу замечательного канадского ученого и публициста Герберта Маршалла Маклюэна «Понимание медиа», давно уже ожидаемую в русском переводе.Книга предназначена для социологов, социальных психологов и антропологов, культурологов, философов и всех изучающих эти дисциплины.
Из предисловия:Необходимость в книге, в которой давалось бы систематическое изложение исторического материализма, давно назрела. Такая книга нужна студентам и преподавателям высших учебных заведении, а также многочисленным кадрам советской интеллигенции, самостоятельно изучающим основы марксистско-ленинской философской науки.Предлагаемая читателю книга, написанная авторским коллективом Института философии Академии наук СССР, представляет собой попытку дать более или менее полное изложение основ исторического материализма.
В условиях сложной геополитической ситуации, в которой сегодня находится Россия, активизация собственного созидательного творчества в самых разных областях становится одной из приоритетных задач страны. Творческая деятельность отдельного гражданина и всего общества может выражаться в выработке национального мировоззрения, в создании оригинальных социально-экономических моделей, в научных открытиях, разработке прорывных технологий, в познании законов природы и общества, в искусстве, в преображении человеком самого себя в соответствии с выбранным идеалом и т.
«Священное ремесло» – книга, составленная из текстов, написанных на протяжении 45 лет. Они посвящены великим мыслителям и поэтам XX столетия, таким как Вячеслав Иванов, Михаил Гершензон, Александр Блок, Семен Франк, Николай Бердяев, Яков Голосовкер, Мартин Хайдеггер и др. Они были отмечены разными призваниями и дарами, но встретившись в пространстве книги, они по воле автора сроднились между собой. Их родство – в секрете дарения себя в мысли, явно или неявно живущей в притяжении Бога. Философские портреты – не сумма литературоведческих экскурсов, но поиск богословия культуры в лицах.
Автор книги — писатель-натуралист, доктор биологических наук, профессор зоологии. Всю жизнь посвятил изучению природы и ее животного мира. Теперь, в канун своего девяностолетия, как и многие, обеспокоенный судьбами человечества, написал эту, свою последнюю пятьдесят четвертую книгу, по необычной для него теме — о природе человека. Она предназначена для широкого круга читателей.
Книга выдающегося польского логика и философа Яна Лукасевича (1878-1956), опубликованная в 1910 г., уже к концу XX века привлекла к себе настолько большое внимание, что ее начали переводить на многие европейские языки. Теперь пришла очередь русского издания. В этой книге впервые в мире подвергнут обстоятельной критике принцип противоречия, защищаемый Аристотелем в «Метафизике». В данное издание включены четыре статьи Лукасевича и среди них новый перевод знаменитой статьи «О детерминизме». Книга также снабжена биографией Яна Лукасевича и вступительной статьей, показывающей мучительную внутреннюю борьбу Лукасевича в связи с предлагаемой им революцией в логике.
Книга содержит собрание устных наставлений Раманы Махарши (1879–1950) – наиболее почитаемого просветленного Учителя адвайты XX века, – а также поясняющие материалы, взятые из разных источников. Наряду с «Гуру вачака коваи» это собрание устных наставлений – наиболее глубокое и широкое изложение учения Раманы Махарши, записанное его учеником Муруганаром.Сам Муруганар публично признан Раманой Махарши как «упрочившийся в состоянии внутреннего Блаженства», поэтому его изложение без искажений передает суть и все тонкости наставлений великого Учителя.
Людвиг Йозеф Иоганн фон Витгенштейн (1889—1951) — гениальный британский философ австрийского происхождения, ученик и друг Бертрана Рассела, осуществивший целых две революции в западной философии ХХ века — на основе его работ были созданы, во-первых, теория логического позитивизма, а во-вторых — теория британской лингвистической философии, более известная как «философия обыденного языка».
Эссе одного из наиболее известных философов-марксистов «франкфуртской школы» об обманчивости современной толерантности, которая стала использоваться для завуалированного подавления меньшинств вопреки своей изначальной сущности — дать возможность меньшинствам быть услышанными.
Испанский философ Хосе Ортега-н-Гассет (1883–1955) — один из самых прозорливых европейских мыслителей XX века; его идеи, при жизни недооцененные, с годами становятся все жизненнее и насущнее. Ортега-и-Гассет не навязывал мысли, а будил их; большая часть его философского наследия — это скорее художественные очерки, где философия растворена, как кислород, в воздухе и воде. Они обращены не к эрудитам, а к думающему человеку, и требуют от него не соглашаться, а спорить и думать. Темы — культура и одичание, земля и нация, самобытность и всеобщность и т. д. — не только не устарели с ростом стандартизации жизни, но стали лишь острее и болезненнее.
Фридрих Ницше — имя, в литературе и философии безусловно яркое и — столь же безусловно — спорное. Потому ли, что прежде всего неясно, к чему — к литературе или философии вообще — относится творческое наследие этого человека? Потому ли, что в общем-то до сих пор не вполне ясно, принадлежат ли работы Ницше перу гения, безумца — или ГЕНИАЛЬНОГО БЕЗУМЦА? Ясно одно — мысль Ницше, парадоксальная, резкая, своенравная, по-прежнему способна вызывать восторг — или острое раздражение. А это значит, что СТАРЕНИЮ ОНА НЕПОДВЛАСТНА…