Война Бог-Камня - [45]

— Я не собирался засыпать… — начал я, но она почти сразу же меня прервала.

— Дело не в этом, Морт. Мы оба — люди. Как думаешь, сколько раз я почти упускала что-то? Я ведь тоже устаю. Дело в твоём обещании не использовать магию на детях, — объяснила она.

— Я не думаю, что это на самом деле считается. Я просто уменьшил их массу, чтобы они могли прыгать по комнате, — с некоторым облегчением ответил я. Я-то думал, что она будет больше расстроена падением нашей дочки.

Она уставилась на меня, открыв рот:

— Не считается? Тебя что, в детстве роняли головой об пол… как это чуть не случилось с нашей дочерью? Наши дети порхали по комнате как бабочки! Как это можно не считать применением на них магии?

Очевидно, я слишком поспешил, сочтя, что она не обратила внимание на ту часть инцидента, где наша дочка падала. Я решил не останавливаться:

— Когда мы обсуждали вопрос магии, мы согласились, что не будем подвергать их никакой потенциально опасной магии, — парировал я. — Это опасным не было, за возможным исключением падения Айрин после того, как я задремал.

— Откуда ты знаешь? Кто-нибудь вообще знает? Никто понятия не имеет, какие долговременные эффекты у магии могут быть. Поэтому-то мы и согласились, что ты не будешь использовать на детях никакую магию, пока они хотя бы не повзрослеют, — с некоторым раздражением сказала она.

Тем не менее, я помнил тот наш разговор несколько иначе:

— Погоди, Пенни, прежде чем ты зайдёшь слишком далеко. Мы согласились, что не подвергнем наших детей никакой вредной магии, а не будем укрывать их от вообще всей магии. Ты действительно думаешь, что я бы сделал с ними нечто действительно опасное?

— Ты не всегда знаешь, что будет опасным, а что — нет!

Сон привёл меня в хорошее настроение для дискуссии:

— Приведи пример, — парировал я.

— Помнишь камни, которые ты использовал, чтобы «вывести из строя» людей, устроивших нам засаду на дороге? — мгновенно отозвалась она.

Я вздрогнул, вспомнив это, и увидел, как в её взгляде промелькнула вина, когда она об этом эпизоде упомянула. Несколько лет назад я создал заклинание, посылавшее камешки в полёт точно в головы врагов. Я намеревался их оглушить, но реальность оказалась совсем иной. Мои камни били с такой силой, которой хватало, чтобы размозжить им черепа. Позже я продолжил использовать это заклинание, но лишь когда мне нужно было смертельное оружие. Та первая ошибка была одной из нескольких, которые до сих пор не давали мне покоя.

— Это нечестно, Пенни, — предупредил я.

— К чёрту честность! Дело в наших детях, Морт. Одна ошибка — и мы можем стать бывшими родителями. Насколько «честно» это будет? — гневно сказала она, прежде чем ответить: — Назови мне одно применение магии, которое ты считаешь полностью безвредным.

— Лечение, — мгновенно отозвался я.

— Маркус, — ответила она одним словом.

Я уже давно поделился с ней эффектом, который на Маркуса оказала Миллисэнт, избрав его своим аватаром, хотя я всё ещё не рассказал ей более свежие новости… что эффект мог быть фатальным. Я почему-то не думал, что это подкрепит мои доводы.

— Его зависимость была результатом злоупотребления богини, а не самого акта исцеления, — ответил я.

После этого разговор пошёл под откос, и наконец мы были вынуждены объявить перемирие, основным условием которого было моё согласие больше не использовать магию на нашем потомстве. Я нехотя согласился, но всё ещё злился на этот счёт, когда мы легли спать тем вечером.

Возможно, именно поэтому я несколько часов не мог заснуть. Либо это, либо я слишком долго дремал днём. Какова бы ни была тому причина, я вертелся и ворочался несколько часов, прежде чем погрузился в неспокойную дрёму. Мои сны ни коим образом не улучшили ситуацию.

* * *

Я сидел на массивном боевом коне, глядя на мрачный, тягостный ландшафт. Небо было тёмным, и на нём было много облаков, которые выглядели готовыми разродиться дождём, но дождя не было. Мне в лицо хлестал порывистый ветер, а небо темнело всё больше и больше. Пока я смотрел на него, грозовые тучи росли в размере, и полностью покрыли небо, погрузив землю во тьму, освещаемую лишь светом от самих облаков, и вспыхивавшими время от времени молниями.

Мне не приходило в голову задуматься о том, где я был — я каким-то образом уже это знал. Это были пограничные земли… пространство между наши миром и другим. Область стыка мира людей и остальным… чем бы оно там ни было. Даже во сне я не был уверен, что ещё может существовать вовне.

Что было действительно необычным, так это погода. Это место обычно было полностью лишено чего бы то ни было кроме голых скал и безжалостного ветра. Гром и молния, не говоря уже о тучах, были здесь необычными и незваными гостями. «Что-то происходит», — подумал я, — «миры вот-вот столкнутся».

Погода была вестником чего-то зловещего. Это я чувствовал, до мозга костей, и электрическое напряжение в воздухе заставляло ныть корни моих зубов. Я наблюдал и ждал, ибо не мог придумать, что ещё мне делать. Мне не были доступны никакие иные курсы действий. Я мог лишь наблюдать… и ждать.

После казалось бы неопределённого ожидания я ощутил, и увидел, как небо треснуло. Перед этим уже чёрное небо потемнело, затем вспыхнул громоподобный свет, и ревущий звук, напомнивший мне о громе, но бывший на него совершенно непохожим. Это был звук реальности, которую насильно рвут. После этого ужасного звука и сопровождавшего его света я ощутил прохождение трёх невероятных существ. Они были настолько могущественны и велики, что я не мог не поразиться и удивиться, лишившись дара речи.