Восстаньте из праха - [55]

Геринг задумчиво посасывал свою трубку, глядя на американца; затем он сказал:

— Почему же нельзя? Ведь я снова жив! Или вы отрицаете это?

— Да! Я отрицаю это — в определенном смысле, конечно. Вы — живы; но вы — не тот Герман Геринг, который родился на вйлле «Мариенбад» в Розенхейме, в Баварии, 12 января 1893 года. Вы — не тот Герман Геринг, чьим крестным отцом был доктор Герман Эппенштейн, еврей, принявший христианство. Вы — не тот Геринг, который заменил фон Ритгофена после его смерти, который продолжал сражаться в воздухе против союзников даже тогда, когда война уже закончилась. Вы — не рейхмаршал гитлеровской Германии и не тот беглец, которого арестовал американский лейтенант Джером Шапиро. Каково! Эппенштейн и Шапиро, ха! И вы вовсе не тот Герман Геринг, который покончил счеты с жизнью, отравившись цианистым калием во время судебного процесса по обвинению его в преступлениях против человечества!

Геринг, уминая пальцем новую порцию табака в своей трубке, тихо произнес:

— Вы много знаете обо мне. Полагаю, я должен быть польщен этим. По крайней мере, я не был забыт в ваше время.

— Нет, конечно, — усмехнулся Фригейт. — Вы были клоуном — да, зловещим шутом — подхалимом и банкротом, а о людях с подобной репутацией помнят долго.

Пораженный Бартон вздрогнул. Он не ожидал, что этот парень заявит такое человеку, который властвует над его жизнью и смертью и может подвергнуть его мучительному наказанию. По-видимому, Фригейт надеялся, что с ним быстро покончат. Или же он решил сыграть на любопытстве Геринга. Тот пристально посмотрел на американца и сказал:

— Поясните свою мысль. Не те ваши соображения, что касаются моей репутации. Любая выдающаяся личность может ожидать, что после смерти станет жертвой клеветы и злобы тупоголовых масс. Объясните, почему я — не тот же самый человек, не Герман Геринг.

Фригейт усмехнулся и произнес:

— Вы — производное, гибрид записи настоящего Геринга и конвертера, воплотившего запись в реальность. Ваша память, каждая клетка вашего тела дублируют память и тело Германа Геринга. Вы обладаете всем, что имел он, — и поэтому считаете себя Германом Герингом. Но это не так! Вы — только дубликат, копия! Настоящего Германа Геринга давно не существует; молекулы, из которых состояло его тело, развеяны в воздухе, поглощены почвой и растениями, вернулись в живую плоть людей, зверей, птиц и выброшены ими в виде испражнений. И вы, сидящее передо мной существо, имеете не большее отношение к подлинному Герингу, чем запись на магнитной ленте — к живому человеческому голосу, к колебаниям воздуха, произведенным гортанью человека и преобразованным бездушным прибором в узор частичек ферритового покрытия ленты.

Это сравнение было понятно для Бартона; он видел фонограф Эдисона в 1888 году в Париже. Он чувствовал себя шокированным, угнетенным откровениями Фригейта. Широко раскрытые глаза и покрасневшее лицо Геринга показывали, что он тоже осознал неприятную истину. Наконец, заикаясь, немец пробормотал:

— Зачем же этим существам брать на себя такие хлопоты — только для того, чтобы наделать кучу дубликатов?

— Я не знаю, — пожал плечами Фригейт.

Геринг резко поднялся из кресла и, свирепо ткнув черенком трубки в сторону Фригейта, закричал по-немецки:

— Ты лжешь! Ты лжешь, паршивая собака!

Лицо Фригейта дернулось, словно его опять ударили по почкам, однако он твердо произнес:

— Это правда! Конечно, вы можете не верить моим словам — ведь я не имею никаких доказательств. И я отлично понимаю ваши чувства. Я знаю, что я — Питер Джайрус Фригейт, родившийся в 1918 году и умерший в 2008. Но я должен поверить — потому что это мне диктует логика — что я на самом деле являюсь существом, которое всего лишь обладает памятью Фригейта; сам Фригейт давно мертв. В некотором смысле, я — дитя того Фригейта, который никогда уже не будет существовать вновь. Но я — не плоть от плоти его; я — не человек, рожденный женщиной в том потерянном навсегда земном мире. Я — внебрачный отпрыск науки и машины. Если только...

— Да? Если что? — заинтересованно спросил Геринг.

— Если только с человеческим телом не связано нечто — некая реальная субстанция, определяющая сущность человека. Я имею в виду, что она хранит все индивидуальные черты личности и когда тело погибает, эта субстанция продолжает существовать. В таком случае, если тело опять восстановлено, нечто, определяющее человеческую индивидуальность, может быть трансплантировано обратно. По-видимому, именно такую субстанцию хранят записи той неведомой расы, что сотворила мир Реки и продолжает сканировать наши тела. Тогда следует считать, что первоначальная личность может снова получить жизнь, она не будет просто копией.

— Ради бога, Питер! — воскликнул Бартон. — Вы говорите о душе?

Фригейт кивнул и добавил:

— Да, о чем-то аналогичном душе. О чем-то, что впервые ощутили примитивные существа на заре человеческой цивилизации и назвали душой.

Геринг громко захохотал. Бартон сдержал улыбку; в этом споре он не хотел оказывать немцу моральную или интеллектуальную поддержку.

Успокоившись, Геринг заявил:

— Даже здесь, в мире, который несомненно создан на основе научного знания, сторонники сверхъестественного продолжают строить свои фантастические домыслы. Ну, ладно: довольно об этом. Перейдем к более практическим и насущным проблемам. Скажите, не изменились ли ваши намерения? Возможно, вы уже готовы сотрудничать со мной?