Восстание Болотникова 1606–1607 - [27]

), но те воры скоро проведали о том и подстерегли его [Басманова со стрельцами] на узкой дороге посреди леса, окружили и перестреляли почти всех бывших с ним, и царя весьма опечалило, что так случилось с таким доблестным витязем (heit), и он повелел проявить рачение и тех разбойников (rovers) изловить, а изловив, повесить всех на деревьях на тех же самых дорогах»[156]. Таким образом, Масса разделяет во времени поход Ивана Басманова и окончательную расправу с восставшими, характеризуя первое из названных событий как победу восставших и поражение годуновских войск. Но если даже и не принять версию Массы в целом, она содержит в себе такую важную подробность, как то, что отряд Басманова попал в засаду, устроенную Хлопком, и именно поэтому и потерпел такое тяжелое поражение. Это показание Массы позволяет удовлетворительно объяснить, почему, несмотря на явное неравенство сил, восставшие чуть не одержали победу над царскими воеводами, хотя вместе с тем и рисует последних в очень невыгодном свете, как неумелых военачальников (чем и можно объяснить молчание об этом официального источника, каким является «Новый Летописец»).

Можно довольно отчетливо представить себе обстановку накануне восстания Хлопка и причины, это восстание вызвавшие.

Уже a priori следует предположить, что наступление феодалов на труд и свободу народных масс, выражавшееся в использовании обстановки голода для закабаления голодного населения и превращения закабаленных людей в своих холопов, не могло не вызвать соответствующей реакции со стороны холопов, в составе которых резко возросло количество недавно еще свободных людей. И если одних угроза голодной смерти заставляла жертвовать своей свободой и итти в кабалу, то более активные и решительные элементы пытались искать иного выхода из положения и находили этот выход прежде всего в бегстве на южные окраины Русского государства.

Эта часть Русского государства — Украинные и Польские города — в XVI в. обладала рядом своеобразных особенностей, обусловившихся тем, что Украинные и Польские города являлись районом интенсивной колонизации, причем правительство всячески стимулировало приток населения в эти места, вплоть до того, что использовало для колонизации Украинных городов такое средство, как ссылку туда преступников, предполагая (в указе 1582 г.)» что тот, кто «уличен будет в составе (подлоге. — И. С.) и в кромоле, и такого лихого человека казнити торговою казнью да сослати в козаки в Украйные города»[157]. По свидетельству Авраамия Палицына, правительство шло даже еще дальше в своей политике заселения русского Юга и допускало, что если «кто злодействующий осужден будет к смерти и аще убежит в те грады Полские и Северские, то тамо да избудит смерти своя»[158].

Это особое положение южных городов Русского государства привлекало туда и беглых холопов, так как именно здесь им было легче всего укрыться от розысков и превратиться в вольных людей.

Вопрос о бегстве холопов стоял весьма остро уже в 90-х годах XVI в., и закон 1 февраля 1597 г. специально уделяет внимание рассмотрению вопроса: «от которых бояр полные холопи, и кабальные, и приданые люди, и жены и дети побежали»[159].

Голод 1601–1603 гг. еще более обострил положение. Новгородские кабальные книги зарегистрировали целый ряд случаев бегства холопов от своих господ, причем характерным является то, что одни и те же условия вызывают прямо противоположную реакцию у более сильных по сравнению с более слабыми. Типичным в данном случае может явиться пример холопской четы Петровых. Давая на себя служилую кабалу, «заимщица Настасьица в распросе сказала: служила преж сего у Ивана у Никифорова сына Вышеславцова, а после тово служила у Михайла у Михайлова сына Шишкина, и Михайла Шишкин меня отпустил, а муж мой Гаврила при Михайле збежал»[160]. Так Гаврила Петров увеличил собой число беглых холопов, а его жена пошла в новую кабалу. Из показаний другого холопа мы узнаем, что он после 20-летней «службы» в холопах тоже «отходил прочь, гулял»[161]. Эти беглые холопы, «гулящие люди»[162], в огромных количествах скоплялись в голодные годы в южных районах Русского государства. Авраамий Палицын определяет количество беглых холопов в Украинных городах цифрой более чем в двадцать тысяч человек

Ряд обстоятельств еще более увеличивал в рассматриваемый период количество холопов, порвавших со своим[163] холопским состоянием и превратившихся в «гулящих людей».

А. И. Яковлев, анализируя социальный состав лиц, закабалявших холопов в голодные годы, приходит к выводу, что «работу по закабалению всего энергичнее и искуснее вела именно верхушка уездного дворянства»[164]. Но если мелкие и средние землевладельцы-дворяне жадно захватывали в свои руки разоренных голодом людей, превращая их в своих холопов, то несколько иную картину рисуют источники в отношении крупных землевладельцев, боярства.

Для бояр, в вотчинах которых жили многие десятки дворовых-холопов, содержание многочисленной челяди становилось во время голода делом) весьма невыгодным. Поэтому голодные годы характеризуются чрезвычайно любопытным явлением: массовым отпуском боярских холопов на свободу. Сообщающий об этом Авраамий Палицын добавляет, что часть из тех, кто «начаша своих рабов на волю отпускати», делали это «истинно», а иные действовали «лицемерством», и поясняет, что те, кто отпускали холопов «истинно», давали им отпускную, «лицемерницы же не тако, ино, токмо из дому прогонит»