Воспоминания японского дипломата - [149]

На следующий день, 8 апреля, я посетил адмирала Окада, с которым мы время от времени обсуждали проблему прекращения войны и который, как я предполагал, должен был играть значительную роль в формировании Кабинета Судзуки. Я подробно рассказал ему о своем разговоре с адмиралом Судзуки прошедшей ночью, и он стал горячо убеждать меня войти в Кабинет. "Нам не следует исходить из того, — сказал он, — что политика адмирала Судзуки в отношении войны жестко определена, и Вы должны войти в его Кабинет и помочь сформулировать ее. Кроме того, Кабинет Судзуки, если Вы в него не войдете, окажется в очень трудном положении”. На обратном пути я заглянул еще к двум ветеранам, под чьим руководством начинал когда-то дипломатическую карьеру — к министру двора Мацудайра и бывшему премьеру Хирота и обсудил с ними возникшую проблему. И тот, и другой настойчиво советовали мне принять портфель министра иностранных дел и найти выход из тупика.

С целью побудить меня к принятию должности давление стали оказывать и из других источников. В тот же день ко мне приехал шеф-секретарь Кабинета Сакомидзу. Пытаясь убедить меня принять предложение, он, ссылаясь на мой разговор с премьером Судзуки, сказал, что тот не мог говорить о скором мире, ибо подобные слова из уст премьера в данных обстоятельствах могли бы иметь нежелательные последствия. Однако, по мнению Сакомидзу, мне следовало бы догадаться об истинных намерениях премьера и занять предложенный пост. Его доводы звучали не слишком убедительно. Казалось, что, если премьер разделяет мое мнение, то нет причин, мешающих ему доверительно сказать мне об этом в беседе с глазу на глаз. Если же он настолько мне не доверяет, то нам едва ли удастся обеспечить сотрудничество, которое потребуется в предстоящие критические дни.

На следующий день ко мне со своими убеждающими доводами явился шеф-секретарь лорда-хранителя печати Кидо маркиз Мацудайра. "Я не думаю, что взгляды премьера Судзуки на войну неизменны, — настаивал он, — и Вы, войдя в Кабинет, должны будете их корректировать. Во всяком случае, думаю, Вы можете не слишком беспокоиться, ибо император сам думает о прекращении войны”. Вечером того же дня он позвонил мне и сообщил, что доложил о нашем разговоре лорду-хранителю печати и что Кидо тоже считает мое согласие жизненно необходимым. Потом ко мне снова приехал Сакомидзу и попросил, по крайней мере, встретиться с премьером еще раз, что я и сделал, посетив его в официальной резиденции. На этот раз в ходе нашей беседы премьер откровенно сказал: "Что касается перспектив войны, то Ваше мнение представляется мне вполне удовлетворительным, а что до дипломатических вопросов, то Вам будет предоставлена полная свобода действий”. Затем я обсудил с ним ряд деталей о кадрах министерства иностранных дел и некоторые другие моменты, и он одобрил мои соображения. Обнаружив единство мнений, я сказал премьеру, что приму назначение.

К тому времени, когда я во второй раз стал министром иностранных дел, противник уже захватил Филиппины и Иводзима и высадил десанты на Окинава, где продолжались тяжелые бои. Кабинет Судзуки стоял перед лицом первоочередной проблемы увеличения производства боеприпасов, и на своих ежедневных заседаниях Кабинет или группы министров детально рассматривали как ее, так и имевшие к ней отношение проблемы снабжения продовольствием, транспорта, государственных финансов и социального обеспечения. Между тем положение на Окинава становилось все хуже и хуже. Воздушные налеты на территорию собственно Японии участились. Судоходство почти сошло на нет и каждый новый доклад того или иного министра со всей определенностью указывал на приближение катастрофы. С каждым днем связь с континентом становилась все более трудной, и полное прекращение поставок оттуда материалов казалось всего-навсего вопросом времени, причем времени недолгого. Каждый день в обращение вводились дополнительные денежные средства, и инфляция достигла такого уровня, что нельзя было далее игнорировать ее. Я высоко оценивал серьезность, с которой соответствующие министры (особенно отвечавшие за вопросы экономики), боролись с этими трудностями, но средств повернуть течение вспять не было ни у кого, а с ростом масштабов разрушений от воздушных налетов и общим параличом производства продолжение войны становилось явно невозможным.

Кабинет Судзуки

Моим первым заданием в Кабинете Судзуки было проведение в апреле 1945 года совещания послов стран Великой Восточной Азии. Хотя в сентябре 1942 года я оставил пост министра иностранных дел именно потому, что Кабинет Тодзё настоял на создании министерства по делам Великой Восточной Азии, я, войдя в Кабинет Судзуки, согласился одновременно возглавить и это министерство, намереваясь добиться его ликвидации, как только будут решены срочные вопросы. Уже к апрелю 1945 года министерству по делам Великой Восточной Азии делать было практически нечего. Его юрисдикция над оккупированными территориями выражалась не в руководстве административными делами, а просто в подготовке чиновников для отправки туда на работу.