Воспоминания старого капитана Императорской гвардии, 1776–1850 - [74]

После короткого отдыха армия пошла вперед в огромные леса, где чтобы не нарваться на неприятельскую засаду, нам постоянно нужно было быть начеку. Если есть опасность быть разделенной, армия должна была идти медленно и осторожно. Перед началом марша Император отправил вперед гвардейских егерей, а мы остались с ним. 13-го июля, он отдал приказ о том, чтобы к нему явились 22 сержанта, которых он намеревался повысить в звании. Поскольку егеря ушли, то это повышение касалось нас. В два часа мы должны были предстать перед Императором.

В полдень я шел, неся в руках пачку только что прибывших писем. Майор Белькур горячо пожал мою руку и сказал: «Дорогой мой, до конца сегодняшнего дня вы станете лейтенантом линейной пехоты». «Благодарю, но я не хотел бы возвращаться в полк». — «Говорю вам, вы будете с лейтенантскими эполетами уже сегодня, и даю вам слово, что если Император пожелает отправить вас в полк, я сумею вернуть вас в гвардию. Поэтому, ни слова, и ровно в два без опоздания будьте на площади». — «Хорошо». — «Я приду раньше». — «Я понял вас, мой капитан».

В два часа перед строем появился Император, все мы — 22 сержанта стояли перед ним. Начав осмотр с правого фланга и внимательно оглядывая каждого сержанта с головы до ног, он сказал генералу Дорсенну: «Из них получатся прекрасные полковые офицеры». Когда он подошел ко мне и увидел, что я ниже всех ростом, майор сказал ему: «Это наш инструктор, он не желает возвращаться в полк». «Как! Вы не хотите служить в полку?» — «Нет, Сир, я хотел бы остаться в вашей гвардии». — «Хорошо, вы будете младшим штабным офицером». Затем, повернувшись к главе штаба, графу Монтиону, он сказал: «Возьмите это маленького „ворчуна“ и определите его в младший командный состав генерального штаба». Как я был рад остаться рядом с Императором! Я и не подозревал, что променял рай на ад, но позднее я в этом убедился. Храбрый генерал Монтион обратился ко мне: «Вот мой адрес. Явитесь за распоряжениями завтра в восемь часов». А вечером мои товарищи расстреляли мой ранец.[70]

На следующий день, в назначенный час я отправился к генералу, который принял меня, улыбаясь, и всем своим видом показывая, что он любит своих ветеранов. «Ну, — сказал он, — теперь вы будете служить рядом с Императором. Если вам не трудно, я прошу вас сбрить ваши длинные усы, окажите мне такую любезность, Император не любит усов у своих штабных офицеров. Так что вам придется пожертвовать ими. Если бы я дал вам боевое задание, вы испугались бы казаков?» «Нет, генерал». — «Мне нужны двое из ваших товарищей, умеющих командовать — таких, которые могли бы вести три состоящих из разных солдат батальона. Вы знаете, кто подходит для этой работы, пришлите их ко мне. Что же касается вас, я видел, как вы командуете, вы знаете свое дело. Три батальона, состоящие из отставших солдат, нужно отправить назад в их армейские корпуса. Завтра вы поведете их в присутствии Императора. Так что приводите ко мне двух своих товарищей, и мы вместе решим, как действовать с этими тремя батальонами».

Дойдя до огороженной площадки, генерал вызвал солдат 3-го корпуса и построил их по одну сторону, а затем также построил и солдат других корпусов. После того, как это было сделано, мы вернулись к тому, чтобы уладить дела с квартирмейстером гвардии, мы получили наши документы и другие средства. К счастью для меня, обозные солдаты снабдили меня прекрасной лошадью — с седлом и portmanteau.[71] У меня все было хорошо, но у меня еще не было ни шляпы, ни сабли, только фуражка и следы от шевронов. Я выглядел как совершенно опустившийся сержант, и это сильно расстраивало меня.

Я пошел к квартирмейстеру, чтобы получить свои деньги и послужной список, а затем попрощался со своими офицерами. Они предложили мне выбрать одну из лошадей моего обоза. «Благодарю вас, но у меня уже есть прекрасная лошадь. Мне дали отличную лошадь с седлом и уздечкой, которая никогда не ходила в упряжке, и я оставляю все хозяйство в прекрасном состоянии» — «Прощайте, дружище, мы еще не раз увидимся». — «Будь у меня еще соответствующий головной убор, я был бы полностью доволен». «Хорошо, приходите сегодня вечером, и найдете то, что нужно у квартирмейстера, я сам поищу» — сказал адъютант-майор. «Теперь все в порядке». — «А если еще найдется сабля, я сразу же вам ее передам. Вы имеете право на нее».

С тяжелым сердцем я удалился. Я пошел к графу Монтиону и сообщил ему, что я получил расчет. «Первое ваше жалование будет как у лейтенанта, для того, чтобы вы могли достать все необходимое. Поторопитесь и уладьте все свои дела, мы вскоре должны отправляться». — «К завтрашнему дню, генерал, все мои дела будут в порядке».

Вечером я зашел к квартирмейстеру и получил шляпу и старую саблю, и сразу же почувствовал себя намного увереннее. На следующее утро я появился с длинной саблей на боку и высокой шляпе. «О! — сказал он, — отлично, теперь я должен найти вам эполеты. Мы отправляемся 16-го июля. Приходите ко мне за распоряжениями два раза в день».

Утром 15-го, граф Монтион сказал мне: «Мы уходим завтра. Вам нужно будет доставить в 3-й корпус 700 человек. В полдень перед замком состоится смотр. Я только что предупредил двух ваших товарищей, чтобы в 11 часов они были готовы приступить к командованию своими батальонами. Их проверят в целом и сразу, по каждому полку составляются отдельные списки. Мой адъютант уже делает перекличку; у нас должно быть все готово».