Воспоминания старого капитана Императорской гвардии, 1776–1850 - [68]

Поскольку перед гостем стояла тарелка с хорошо нарезанным мясом, он брал свой кусок хлеба, надламывал его и ел мясо без ножа — так поступал каждый из сидевших за столом — и после каждого глотка вытирал рот салфеткой. Потом салфетка исчезала, и лакей моментально подавал другую. Таким образом, за стулом каждого гостя образовалась куча салфеток, каждая из которых использовалась только один раз.

Все молчали. У каждого был свой кувшинчик с вином, и никто не наливал вина своему соседу.

Они ели хлеб, желая получить удовольствие, пили вино. Они либо принимали блюдо, либо, качая головой, отклоняли его. Никто не имел права говорить, только тот, к кому обращался Император. Возможно, все это выглядит красиво, но это очень скучно.

Император встал. Я скомандовал своим гренадерам взять на караул, а затем все присутствовавшие перешли в большой зал. Я стоял рядом с великолепным столом. Генерал взял меня за руку: «Сержант, пойдемте с нами, я хочу угостить вас императорским вином, и ваших двадцать человек тоже. Присядьте здесь, а я скажу вашим людям, чтобы они немного потерпели, в свое время они тоже выпьют вина». Те два бокала очень подкрепили меня, да и мои гренадеры получили по пол-литра. Как мы гордились тем, что выпили императорского вина!

После нескольких дней отдыха, на Марсовом поле старая гвардия устроила Императору великолепный праздник. На нем присутствовал весь двор. Днем мы показали им самые разные маневры, а вечером, при свете факелов, расстреляли в воздух холостые патроны всех цветов. Сначала мы стреляли повзводно и побатальонно, а потом, под балконом Военного училища, на котором, чтобы посмотреть на нас, собрался весь двор, мы перестроились в каре. По условному сигналу стреляла каждая шеренга этого гигантского квадрата. Никогда раньше мы не видели таких «цветочных корзин». Над гвардией сверкали звезды. Все аплодировали. Это было изумительное зрелище.

Император и весь его двор уехали в Сен-Клу. Ему нравилось бывать там, потому что там паслись стада всех видов дичи — косули и олени, а особенно газели — самые нежные и изящные из всех них. По вечерам Император любил со своей Императрицей прогуливаться по парку у ворот. Однажды, совершенно случайно, в тот момент я оказался там. Увидев их, я сразу же хотел уйти, но Император дал мне знак всего лишь посторониться и уступить им дорогу. Через мгновение к их Величествам подбежали несколько газелей. Эти животные очень любят табак, и у Императора всегда была для них наготове особая шкатулка. Однако он слегка замешкался, и нетерпеливое животное засунуло голову под платье Императрицы так, что мне удалось увидеть краешек ее невероятно белого белья. Император был в ярости, да и я ушел весьма смущенный, но это воспоминание по-прежнему радует меня. Очаровательные звери были прощены, но после того дня он лично сам, без жены, угощал их табаком.

Император дал великолепный бал, он сам, вместе с Марией Луизой открыл его. Нет и никогда не было более красивого человека, чем наш Император. Он действительно был идеальной моделью — ни у кого не было таких прекрасных рук и ног, как у него.

Мария Луиза великолепно играла на бильярде. Она побеждала всех мужчин, и она не боялась растянуться на бильярдном столе, как это делали мужчины, когда хотела сделать удар. Я всегда старался быть в карауле, чтобы иметь шанс увидеть ее. Ей часто аплодировали. Служба в Сен-Клу была очень некомфортной для нас — нам постоянно приходилось ездить туда из Курбевуа и обратно, а сменяющие нас егеря приезжали из Рюэя. Тем не менее, нас хорошо кормили, и у сержанта был отдельный стол. Нас кормили супом, бульоном, вкусным салатом из курицы и еще давали бутылку вина. Офицеры питались отдельно.

В сентябре 1810 года, перед поездкой в Фонтенбло, были проведены большие приготовления. Наступил охотничий сезон, и 1-му батальону, к которому я принадлежал, было приказано отправиться туда для выполнения своих служебных обязанностей. Его возглавил адъютант-майор мсье Белькур. Нас завели в казармы, а потом, в великолепных охотничьих экипажах туда отправился весь двор. Среди них было четыре открытых экипажа, запряженные совершенно одинаковыми лошадьми, а сменные лошади уже другой масти. Это было великолепное зрелище. Мсье Белькуру приказали отправить на охоту двенадцать сержантов и капралов, которые должны были подчиняться главному егерю и разместиться по четыре человека в назначенных им местах. По прибытии на место, нас развели по нашим постам вокруг красивой, хорошо посыпанной песком площадки, через которую проложили несколько прогулочных дорожек. Здесь уже стояла богато украшенная палатка с накрытым столом, и множеством лакеев вокруг него. Прежде чем начать охоту, все господа сели за стол.

В этот день привезли обручи (внутри каждого сидел человек) с сидевшими по кругу соколами. Мария Луиза взяла одну из этих птиц и направила ее на первую замеченную ей жертву. Птица, словно молния, набросилась на нее, а потом принесла Марии Луизе. Такая интересная охота длилась целый час, а затем открытые экипажи на полной скорости помчались к тому месту, где крестьяне должны палками бить по кустам — к большом, полному кроликов саду, которые никак не могли сбежать оттуда. У Императора имелось с собой много заряженных ружей. Он дал знак, крестьяне ударили по кустам — и оттуда выскочило множество кроликов, а Император открыл огонь. Он быстро выстрелил несколько раз. Затем он сказал своему адъютанту: «Ну, господа, теперь ваша очередь! Возьмите несколько ружей и хорошенько повеселитесь». Вскоре вся земля вокруг покрылась мертвыми кроликами. Потом он позвал гвардию и сказал нашему командиру: «Заканчивайте эту охоту. Дайте каждому крестьянину по одному кролику, а каждому гвардейцу четырех. Остальных положите в повозку и потом передайте их моим „старым ворчунам“ (повозка была доверху наполнена кроликами). Завтра вы поведете их на охоту на кабана, и у вас должна быть еда, чтобы весь день провести весь день в лесу». Адъютант-майор отдал приказ, и мы приступили к его выполнению. Это был первый охотничий день, и в этот день весь батальон питался исключительно кроликами.