Воспоминания старого капитана Императорской гвардии, 1776–1850 - [67]
Шла активная подготовка к встрече новой Императрицы. 15-го числа, в сопровождении всей семьи, она отправилась из Вены в долгий путь. Она очень жалела об оставшихся дома собаке и попугайчике, в связи с чем сразу же поступил приказ отвезти их в Сен-Клу, где по прибытии она с удивлением обнаружила и птичью клетку, и радостно встретившую ее собаку, и обратившегося к ней по имени попугая.
Нашему 1-му батальону было приказано дожидаться прибытия Императора в Сен-Клу. Затем начали прибывать кареты и нас поставили под ружье. Мы увидели великолепную, ведомую восьмеркой лошадей карету, в которой Император сидел рядом со своей невестой. Он выглядел очень счастливым. Процессия шла медленно, и нам хватило времени, чтобы хорошо рассмотреть все проезжавшие мимо нас богато украшенные кареты. Церемония заключения гражданского брака состоялась в Сен-Клу, а на следующий день они въехали в столицу. Нам было приказано присутствовать на торжественной церемонии заключения церковного брака, который состоялся 5-го апреля в луврской часовне. Описать грандиозность этого события просто невозможно. В большой галерее Лувра, ведущей из старого Лувра в часовню, которая находится в конце павильона Тюильри, рядом с Понт-Роялем (огромное пространство), стояли три ряда скамеек, на которых сидели дамы и господа. Четвертый ряд состоял из пятидесяти награжденных сержантов. Они стояли на равном расстоянии друг от друга, за железными барьерами (чтобы не быть смятыми толпой). Нами командовал генерал Дорсенн. После того, как он расставил нас по местам, он сказал дамам, что мы будем их рыцарями и приносить им прохладительные напитки. Мы были представлены им. На каждого из нас приходилось по двадцать четыре сидящих по обе стороны от нас дамы (сорок восемь для каждого сержанта) и мы должны были следить за всеми их потребностями. В толстой стене были устроены большие ниши — в них разместились 96 небольших лавок со всеми видами лакомств и освежающих напитков. Эти небольшие уличные кафе очень неплохо заработали в те дни.
А вот в каких платьях были дамы. Глубокое декольте и спереди, и сзади, и первое, что мы видели — это их полуобнаженные спины и грудь. Плечи и руки полностью открыты. И такие красивые ожерелья! И браслеты! И серьги![67]
Они были сплошь усыпаны рубинами, жемчугом и бриллиантами. Самые разнообразные меха — блестящие, черные, желтые, и похожие на сатин. У пожилых дам были шкатулки с парфюмами. Должен сказать, что никогда раньше я не находился с прекрасными полуобнаженными парижанками в такой непосредственной близости. Никакого удовольствия от этого я не получил.
Господа были одеты по-французски, все одинаково: черный жакет, кюлоты, стальные пуговицы формой похожие на бриллианты. Подкладки их жакетов стоили им 1800 франков, и в другом костюме появиться при дворе они не могли. В тот день фиакры были запрещены, а значит, просто невозможно представить себе, сколько великолепных экипажей находилось тогда перед Тюильри. Великолепная процессия покинула замок, чтобы дойти до Лувра, а затем, поднявшись по грандиозной лестнице, вступить в часовню Тюильри. Церемония была очень торжественной. Все молчали, воцарилась глубокая тишина. Процессия двигалась очень медленно. Как только она миновала нас, генерал Дорсенн собрал нас вместе, и по кругу выстроил в часовне. Справа от нас мы видели Императора — он, стоял на коленях на украшенной пчелами подушке, а рядом с ним, в ожидании благословения тоже на коленях стояла его жена. После того, как на их головы были возложены короны, они встали и уселись в креслах. Затем Папа начал мессу.
Генерал сделал знак нам выйти и вернуться на наши посты, и уже стоя там, мы увидели возвращение процессии. В своей диадеме новая Императрица была очень красива. Ее шлейф, длиной около восьми или десяти шагов, несли жены наших маршалов. Она могла бы очень гордиться тем, что у нее такая свита. Но надо сказать, что она была прекрасной султаншей, что Император выглядел очень довольным, и что ее фигура была изящной. Для нее это был великий день, но не такой, как в Мальмезоне.
Вся старая гвардия, в полном вооружении охраняла этот кортеж, и мы все очень проголодались. Каждый из нас получил 25 су и литр вина. После того, как празднества закончились, Император с Марией Луизой удалились. 1-го июня они вновь вернулись в Париж. В Отель-де-Виль[68] город устроил им торжественный прием и дал великолепный банкет. Туда для несения караула отправили меня и еще 20 человек — их стояли перед красиво накрытым подковообразным столом, где на блюдах из чистого золота лежало холодное мясо. Вокруг стола стояли кресла — самое большое в центре — для Императора. Объявили о прибытии Императорского кортежа. Ко мне подошел генерал, он дал мне несколько указаний.
Затем церемониймейстер объявил: «Император!» И он тотчас вошел — вместе с женой и пятью другими коронованными особами. Я приказал своим людям взять на караул, затем последовала команда «Вольно». Я стоял перед своей командой, лицом к Императору. Он сел за стол и сделал знак другим, чтобы они тоже по обе стороны от него заняли свои места. После того, как все высокие особы уселись, стол немедленно очистили, все блюда унесли. В соседней комнате работали разрезатели мяса. За каждым королем и королевой стояли три лакея — примерно в шаге друг от друга. Были и другие, которые выстроились от комнаты резчиков цепочкой и передавали друг другу тарелки, делая лишь небольшой полуоборот, чтобы принять ее и передать дальше. Когда тарелка доходила до коронованной особы, его лакей предлагал ее ему, и если тот качал головой, эта тарелка моментально исчезала и подавалась следующая. Если же голова не двигалась, лакей ставил эту тарелку перед своим господином. Как же красиво было нарезано это мясо!
