Воспоминания о счастье - [40]

Она не станет отвечать. Какой смысл сейчас говорить правду, когда отсутствие доверия к нему разрушило ее жизнь?

— Ты хотела выйти за меня замуж не из-за денег — у тебя была иная причина, не так ли? Не так ли, Софи? Причина, которая светилась в твоих глазах каждый раз, когда ты смотрела на меня! Причина, по которой я каждый раз при поцелуе мог ощущать неземную сладость твоих губ! Причина, которая присутствовала в каждом прикосновении, каждой ласке, каждом стоне, исходившем от тебя в ту ночь, когда ты стала моей! Причина, которую я не заметил, будучи ослепленным своей яростью! Но она была! И в ту ночь в особняке она тоже присутствовала, правда? Правда, Софи?! — Никос замолчал, пытаясь хоть отчасти вернуть себе способность контролировать себя.

Но она молчала — просто не могла ответить.

— Ты любила меня, — наконец, произнес Никос.

Эти слова повисли в воздухе.

— Да, — наконец едва уловимо прошептала она.

Горячие слезы жгли ей глаза. Софи поспешно отвернулась, пытаясь нащупать ручку двери.

Руки Никоса обхватили ее за плечи.

— Софи! Боже, Софи, не уходи! Почему ты хочешь снова покинуть меня?

Он крепко прижимал ее к себе, так что она спиной ощущала его приятную близость…

Никос развернул Софи к себе лицом, чувствуя, что его переполняют эмоции.

— Если бы я знал — если бы я только знал четыре года назад, что ты любишь меня! — задыхаясь, говорил он. — Я думал, что нужен тебе лишь из-за денег, потому что богатству твоего отца угрожала опасность! Я думал, ты всего лишь хотела, чтобы я спас его!

Софи смотрела на него, и в ее глазах читалась боль.

— Но ядействительно хотела, чтобы ты его спас! Хотела! Твои обвинения были правдивы! Я не могу простить себя за то, что совершила!

Он смотрел на нее сияющими глазами.

— Затоя могу простить тебя за это, Софи. — Никос вздохнул, и она почувствовала, как теплые, сильные руки крепко обнимают ее за плечи, помогая удержать равновесие — она была готова упасть в обморок. — Я могу простить это. Ты узнала, что твой обожаемый отец находился на грани финансового краха! И подумала, что я собираюсь оставить тебя… что я не люблю тебя так, как ты любишь меня. — Его лицо исказилось. — Мне следовало сказать тебе…

Никос шумно втянул в себя воздух. Но онникогда ей этого не говорил, заставлял Софи бояться и думать, что она ничего для него не значила.

— Страх был причиной того, что ты сделала, — серьезно произнес он. — Я мог бы победить его одним словом, и тогда понял бы то, для осознания чего мне потребовалось четыре долгих, горьких года. Я бы отдал целый мир, чтобы знать тогда, что ты любишь меня. — В голосе Никоса слышалась боль и обвинение, но теперь направленное на себя самого. — А вместо этого я бросил тебя — оставил на растерзание голодным волкам. О боже… Мне страшно даже представить, что ты перенесла за это время! Ты была так молода, когда мы познакомились! Твой отец старательно защищал тебя от ударов реальности! Да, в этом заключалась часть твоего очарования, твоей милой невинности, но она же сделала тебя такой уязвимой! — Голос Никоса стал серьезным. — А теперь я узнал, с чем тебе пришлось справляться, что ты вынесла. Я узнал о силе и смелости, которые ты должна была найти в себе, о кошмаре, в котором ты жила год за годом, об ударе за ударом, когда все было отнято у тебя! О, Софи, мое сердце готово разорваться, когда я думаю об этом! Когда-то ты была избалованной девчонкой. Но теперь ты другая — ты доказала это своей стойкостью, своей необычайной любовью и привязанностью к отцу!

И надеюсь, что я тоже не тот человек, каким был совсем недавно. Ты изменила меня своим примером. Я сделал о тебе неправильные выводы. — Никос набрал в грудь воздуха. — Господи, как бы я сейчас хотел, чтобы ты мне все рассказала в тот первый вечер в такси, когда ты сбежала от этого придурка Космо! Но как ты могла обратиться ко мне за помощью, когда я так плохо о тебе думал?

Никос крепче прижал Софи к себе:

— Но я благодарю Бога за ту поездку в такси! Благодарю Бога за то, что нашел тебя и отправил в Белледон. Потому что теперь я знаю о тебе правду! Знаю, что ты чувствовала ко мне четыре года назад и что я чувствую к тебе — что ясейчас чувствую к тебе, Софи. — Выражение его лица смягчилось. — Как и ты.

Никос замолчал. Его руки теперь нежно обхватывали лицо Софи. Он стоял так близко, что ее охватила слабость.

— Я чувствую любовь, — просто сказал он.

Глаза Никоса излучали свет, и она едва могла дышать от волнения.

— И это любовь навсегда. — Никос смотрел в глаза Софи, и во взгляде его горело пламя, которое никогда уже не погаснет. — Моя любовь, моя жизнь — моя Софи. Навсегда моя Софи. А я твой — навеки.

Его поцелуй был столь же нежным, как и взгляд.

Ей казалось, что свет, солнце и сияние заполняют ее всю, положив конец черной полосе.

«Как это может быть? — думала Софи, пораженная, ошеломленная, покоренная. — Как это может быть?»

Как вышло, что Никос целует и обнимает ее так нежно, так заботливо? Это не может быть правдой — ведь не может? И все-таки это реальность, не сон, не мечты, а реальность, реальность, реальность…

Слезы текли по лицу Софи, и Никос нежно целовал соленые дорожки на ее щеках, успокаивая ее, держа в своих объятиях до тех пор, пока она не выплакала всю боль, скопившуюся в ее душе за четыре тяжких года.