Воспоминания. Мемуарные очерки. Том 2 - [99]
В архиве Грота сохранились подробные выписки из булгаринских «Воспоминаний», озаглавленные «Примеч[ания] при чтении Записок Булгарина IV и V. Перечень военных действий во время похода 1808 г. в Финляндии» (Санкт-Петербургский филиал архива РАН. Ф. 137. Оп. 1. Д. 20. Л. 7–8 об.) и черновик статьи (Там же. Л. 1–6 об.), который публикуется ниже.
Я. К. Грот
Большую часть этих двух книг составляет описание Финляндского похода в 1808 году. Автор был в то время корнетом уланского полка и в конце зимы, когда военные действия уже давно начались, отправлен был со своим батальоном на театр войны, а в исходе того же года возвратился в Петербург. Хотя таким образом участие в Финляндской войне было очень незначительно и хотя он, по тогдашнему чину своему, не мог ни видеть, ни знать многого, относившегося к войне, однако, все-таки тот, кто изучает ее во всей подробности, должен заглянуть и в рассказы г. Булгарина об этом предмете. Вот почему и я, предприняв написать ряд статей о походах 1808 и 1809 годов, счел обязанностью прочитать те главы «Воспоминаний», которые касаются Финляндской войны. Общее мнение мое об этих главах я уже высказал словами: «Несколько любопытных эпизодов из этой войны можно найти (к сожалению, не без примеси неточных и неверных показаний, в “Воспоминаниях” Фаддея Булгарина» (С. П[етер]б[ургские] вед[омости] № 79). Такое замечание не понравилось г-ну Булгарину, и он своим благонамеренным оправданием понудил меня выступить на довольно чуждое мне поприще полемики. В начале 2‐й статьи своей обещал я представить доказательства моего мнения и тогда же не приступил к тому. Так как, между тем, продолжение труда моего может по обстоятельствам замедлиться, а автор «Воспоминаний», конечно, с нетерпением ожидает, чтобы я подкрепил свои слова о его книге надлежащими указаниями, то я решился теперь же удовлетворить такому справедливому требованию. Правда, уже в первой статье моей, говоря о Кульневе, я показал, каким образом друг и сподвижник его, известный Давыдов, опровергает точное и верное сведение г. Булгарина о наружности Кульнева, но автор «Воспоминаний» как-то не заметил у меня этого места и благоразумно умолчал о нем. Правда и то, что он, еще в прошлом году прочитав в «С. П[етер]б[ургских] ведомостях» (№ 144) мнение просвещенного государственного мужа «О воспоминаниях г-на Булгарина касательно графа М. М. Сперанского»[739], мог бы не удивиться, что и в других главах той же книги открылись неточности и неверности; но как-то случилось, что он очень удивился. Обязанность критики – разрешить его недоумение.
Прежде всего взглянем, какими источниками кроме своей памяти он пользовался для рассматриваемых здесь «Воспоминаний». В конце 1 главы IV части он говорит: «Все случившееся до сих пор в Финляндии представил я в общем взгляде, как я слышал и как изобразили дела историки этой войны. Теперь стану рассказывать, что сам видел и что узнал в то время на месте, от товарищей». В V части на стр. 547 автор замечает: «Изображал я более то, что сам видел и испытал, и что тесно связано было с действиями корпуса графа Каменского, и пропускал иногда собственные впечатления, чтобы не прерывать и не затемнить повествования». Далее, на стр. 571, сказано: «Я описал только то, что сам видел и испытал, что передано мне друзьями моими и товарищами и что осталось навсегда запечатленным в моей памяти». Надобно согласиться, что в этих повторениях о содержании своих рассказов автор выражается не совсем определительно и точно. Сверх того г. Булгарин упоминает еще об официальных документах, которыми он пользовался, описывая поход 1808 года. Из всего этого можно заключить, что «Воспоминания» его распадаются на четыре разные составные части: одно сам он видел, другое слышал, третье прочитал у историков, четвертое извлек из официальных документов. Жаль, что автор не везде указал, каким именно из этих источников он пользовался, догадки наши должны в этом отношении часто заменять уверенность.
Пределы, назначенные мною для этой критической статьи, не позволяют мне разобрать сочинение г. Булгарина во всей его подробности. В статьях моих о Финляндских походах я, по обещанию, возвращусь к его книге[740]; здесь же займусь преимущественно такими чертами ее, о которых неудобно будет распространяться там. Настоящая цель моя – подтвердить замечание мое и недостатки, точнее неверности, во многих сведениях, сообщаемых автором, и таким образом оградить себя от упреков в несправедливом обвинении. Для этого достаточно будет нескольких указаний.
К IV части, на стр. 388, г. Булгарин говорит: «В 1803 году шведский король Густав-Адольф IV, недовольный миром России с Франциею, … велел пограничный мост, соединяющий Малый Аборфорс с островом Германсари и выкрашенный наполовину русским официальным цветом (белою и черною красками с красными полосками), а наполовину шведским цветом (
