Воспоминания и мысли - [21]

Шрифт
Интервал

Каким благословением была бы эта девушка для окружающих. Сколько света и тепла она внесла бы, сколько бы слез осушила. Как ужасно, что она так рано покинула этот мир! До нашей встречи Марион совершенно не знала Священного Писания. Во время же своей болезни она до такой степени прониклась духом Евангелия, что ее умные вопросы и тонкие замечания поражали моего мужа, который проводил обыкновенно часть вечера у ее изголовья. Он много говорил с ней, многому поучал ее. У Марион являлись затруднения в некоторых сложных вопросах, над которыми иногда задумываются серьезные люди науки. Я была свидетельницей тому, какую внутреннюю борьбу приходилось порой выдерживать ей. Часто она говорила: «Спрошу сегодня господина Бетлера, что он думает об этом». Но иногда вопросы принадлежали к разряду тех, на которые может ответить только Бог. Марион сама это хорошо знала. Сиделка ее слышала, как она в бессонные долгие ночи молилась и призывала Господа. Мой муж говорил, что некоторые ее рассуждения об истинной вере поразительно сходились со взглядами одного известного современного мыслителя, сочинений которого она, без сомнения, никогда не читала, потому что бедная Марион никогда ничего не читала. Все, что я говорю, касается ее ума. Что же сказать о ее сердце? О, какое благородство, какой запас любви, какая чуткость! Один служитель церкви, прекрасный человек, узнав о нашей больной, пожелал посетить ее. Мы решили не говорить ему ничего о прошлом Марион, чувствуя, что, несмотря на его благочестие, у него не станет достаточно веры, чтобы отнестись к ней справедливо после того, как он узнает истину. Мало людей, у которых вера настолько высока. Когда он вернулся от Марион, лицо его сияло. Он не сказал нам ничего о словах любви и утешения, которые, вероятно, говорил больной; он сказал только о том, какую нравственную поддержку получил он сам после получасовой беседы с ней. По его словам, для него было счастьем это короткое общение с девушкой, которую он считает святой. «Такая молодая и так близка к Богу, ей все ясно!» – добавил он. Никогда не забуду я смерти Марион.

Был холодный мартовский день. Шел снег. Утром, до ухода в колледж, муж мой пошел навестить больную. Она едва говорила, но остановила на нем свой глубокий взгляд и, как бы желая поблагодарить за то, что он многое открыл ей, сказала, угадывая его мысль: «Да, господин Бетлер, Господь со мной, в душе моей мир». Агония продолжалась более двенадцати часов. Марион все время сохраняла радостное спокойствие и ясность, что глубоко тронуло всех. Несмотря на холод, она прошептала умоляющим голосом: «Отворите, прошу вас, окно». Ее длинные черные волосы, отброшенные назад, были совершенно мокры от предсмертного пота. Все время она двигала руками, как человек, который погружается в воду. Взор ее померк, чудные глаза беспокойно блуждали по комнате, стараясь найти меня. Вечером она вздохнула и тихо, тихо сказала: «Христос, Бог, приди скорей!» Затем голова ее склонилась на грудь. Еще один вздох, последний… жизнь ушла.

Муж мой и дети только что вернулись из колледжа. Они вошли в комнату покойной. Все мы собрались у ее кровати, она была другом нашего дома. Было что-то трогательное в этой молодой головке, склоненной на бок, и в нежном личике, на котором лежала печать утомления; вместе с тем черты ее выражали полный покой.

Несколько дней до смерти Марион я телеграфировала ее отцу, по ее же просьбе. Пять лет уж он не имел о дочери никаких сведений. Это был честный фермер, стоявший во главе большого имения в одной из богатых местностей Мидланда.

Мы были удивлены, увидев красивого деревенского жителя, настоящего джентльмена. Высоким ростом и манерой держать себя с достоинством он напоминал моего отца. Мы проводили его в комнату дочери и оставили их одних. Лучше было, чтобы один только Бог был свидетелем их встречи. Через два часа я тихонько отворила дверь. Он лежал на кровати и спал глубоким сном. Вероятно, волнение утомило его более, чем дорога. Марион приложила палец к губам, будто призывая к молчанию, и тихо прошептала: «Отец спит».

Мать Марион приехала уже только на похороны. Я украсила гроб белыми камелиями. Покойная была очень хороша в своем белом платье, со сложенными на груди руками. Мать стояла на коленях у гроба. Ею овладело отчаяние. Душа ее полна была возмущения. Она раскачивалась взад и вперед и все повторяла: «О, если бы он мог видеть ее теперь! Нельзя ли послать за ним?» Потом, несколько успокоившись, она сказала: «Какая разница в Англии между людьми! Подумать, что одна семья послужила падению этой девушки, другая же была для нее спасением!»

Да, конечно, тому человеку, о котором говорила мать Марион, следовало бы спуститься с высоты своего общественного положения, чтобы увидеть свою жертву, понять в какую пропасть он увлек ее в то время, когда ей было всего 15 лет. Марион рассказала мне незадолго до своей смерти, через какие горькие и тяжелые испытания прошлось ей пройти. Она сказала, что я сама увижу все эти ужасы, что это неизбежно в борьбе моей со злом, жертвой которого она сама стала. Я вспоминаю с восторгом и каким-то бодрящим чувством ее слова: «Если вы почувствуете, что дух ваш слабеет при виде всё еще возрастающего зла, вспомните обо мне, дорогая, и идите смело вперед. Бог послал меня вам для того, чтобы вы никогда не отчаивались ни в одной из таких, как я».


Рекомендуем почитать
Георгий Димитров. Драматический портрет в красках эпохи

Наиболее полная на сегодняшний день биография знаменитого генерального секретаря Коминтерна, деятеля болгарского и международного коммунистического и рабочего движения, национального лидера послевоенной Болгарии Георгия Димитрова (1882–1949). Для воссоздания жизненного пути героя автор использовал обширный корпус документальных источников, научных исследований и ранее недоступных архивных материалов, в том числе его не публиковавшийся на русском языке дневник (1933–1949). В биографии Димитрова оставили глубокий и драматичный отпечаток крупнейшие события и явления первой половины XX века — войны, революции, массовые народные движения, победа социализма в СССР, борьба с фашизмом, новаторские социальные проекты, раздел мира на сферы влияния.


Дедюхино

В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.


Школа штурмующих небо

Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.


Небо вокруг меня

Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.


На пути к звездам

Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.


Вацлав Гавел. Жизнь в истории

Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.


Моя жизнь. Записки суфражистки

Сложно переоценить вклад, который внесли британские суфражистки начала XX века в борьбу за права женщин во всем мире. Эммелин Панкхёрст, героиня этой книги, стояла у истоков феминизма и вдохновляла тысячи женщин. Демонстрациями и голодовками, а подчас даже жертвуя собственной жизнью, суфражистки добивались предоставления женщинам избирательного права. Будучи сильным оратором, Эммелин вызывала восхищение и желание действовать: хрупкие девушки яростно бросались на полицейских, закидывали камнями дома министров, устраивали поджоги и отправлялись в тюрьму во имя лучшей жизни.


Воспоминания

Без его воспоминаний европейская история начала XX века была бы неполной. Один из самых ярких немецких политических деятелей, главнокомандующий Первой мировой войны на Восточном фронте, сильный стратег, человек, который в значительной степени контролировал политику Германии и занимал пост избранного президента с 1925 года до своей смерти в 1934 году. Эта книга — часть воспоминаний Гинденбурга, выдержка из его мемуаров «Из моей жизни», опубликованных в Германии в 1920 году. Издание предназначено для широкого круга читателей и будет интересно любителям военной истории и мемуарной литературы.