Воспоминания и мысли - [22]

Глубокий снег покрывал землю, когда мы опускали гроб Марион в могилу. Вернувшись с кладбища, я хотела было утешить несколько бедную мать, но она прервала меня словами: «О, я совсем не та, что была час тому назад. Горечь и злоба покинули меня, надеюсь, навсегда. Все дурные чувства рассеялись сразу, когда я увидела господина Батлера у могилы моего дитяти и услышала его слова. Да, когда я увидела его в одеянии, чистом и белом, как снег, покрывавший землю вокруг нас, когда я увидела взор его, обращенный к небу, в то время как он благодарил Господа за спасение моей дочери, которая теперь на небе среди блаженных, – я хотела упасть к его ногам, я видела в нем ангела, посланника Божия. Я почувствовала себя счастливой, я полна была гордости за мою дочь. Не могу выразить вам всего, что я испытала, смотря на лицо вашего мужа! Мое сердце преисполнилось благодарности к Богу и к нему».

Много еще умерло у нас в доме из тех несчастных, которых мы тогда приютили. Все они лежат рядом, на том же кладбище. Об одной из них воспоминание сохранилось у меня до сих пор. Это была молодая семнадцатилетняя девушка, обладавшая большой силой духа. Все время ее пребывания у нас было для нее тяжелой борьбой со страданьями и с горькими воспоминаниями. Иногда слабая надежда несколько умеряла силу борьбы. Последние часы были ужасны. Как-то вечером нас позвали к ней. Она умирала, но, собрав остаток сил, приподнялась на кровати. Она звала нас умоляющим взглядом. Мы приблизились. Она подняла руку, сделала странный торжественный жест и с выражением геройского отчаянья вскричала: «Я буду бороться и бороться за свою душу с бесчисленными легионами!» Глаза ее, смотревшие куда-то вдаль, где уж нет никаких неприятельских легионов, потускнели, она замолчала.

«Бедное мое дитя, сколько отваги и силы! – вскричала я. – Вы найдете на том берегу того, кто боролся за вас со всеми врагами. Он будет для вас не тем, чем были люди».

Люди втоптали ее в грязь, таскали с улицы в тюрьму, из тюрьмы на улицу, ее, несчастную сироту, о которой никто не заботился, разве только неумолимая полиция. Несмотря на это, мы с первого же дня ее прибытия к нам заметили, что в ней в высокой степени развито чувство собственного достоинства, но вместе с тем у нее было глубокое сознание своего падения. И вот это уважение к себе, к своему истинному «я», бессмертному и неизменному, оно то и выразилось в непреклонном решении умирающей: «Буду бороться и бороться за свою душу с бесчисленными легионами!»

* * *

Веселые летние каникулы составляли эпоху в нашей семейной жизни. Обыкновенно мы проводили их на континенте. Различные обстоятельства придавали этим поездкам особую прелесть. Многие из членов моей семьи жили за границей, что давало нам возможность знакомиться с разными странами. Одни жили во Франции, другие в Швейцарии, в Италии.

Вообще, путешествующий англичанин не интересуется населением тех стран, по которым странствует, большей частью он не знает их истории, их политического и социального устройства; он довольствуется красотами Швейцарии, Тироля, Италии, не стараясь ближе узнать их жителей. Для путешественника, желающего ближе познакомиться с обычаями и нравами страны, открывается богатое поле для наблюдений. Муж мой всегда руководствовался этой целью. Он не удовлетворялся поверхностным обзором страны, а основательно знакомился с современной историей ее. Легкость в изучении языков давала ему возможность вести разговор с людьми разных национальностей. И вот благодаря семейным отношениям и дружбе с людьми, занимавшими видное общественное положение, наше летнее пребывание на континенте представляло всегда новый интерес. Интерес этот увеличивался еще тем, что у моего мужа и у детей была страсть к географическим и геологическим изысканиям. К этому можно также присоединить наши скромные художественные работы. По личному опыту мы знали, что очень трудно рисовать горы и скалы, не имея некоторых сведений об их геологической формации. Как-то Рескин посетил нас в Ливерпуле. Мы показали ему портфель с акварельными рисунками моего мужа. Он остановился на двух-трех эскизах, изображавших острые вершины, возвышающиеся над Меr de glace, и скалы в окрестностях Шамони. Эскизы понравились Рескину, он сказал: «Эти рисунки исполнены в совершенстве; очертания гор поразительно верны, это положительно портреты. Мало художников, которые могут передать с такой точностью формы, быть может, они не прилагают достаточно старания, большей частью хотят создать эффектную картину, не заботясь о более точной передаче природы. Рескин хорошо был знаком с горами, так как с любовью изучал их во время своих многочисленных путешествий.

Мои сыновья унаследовали от своего отца любовь к экскурсиям и жизни на воздухе. А потому наши путешествия были для них источником большого наслаждения. Мы экономничали зимой, чтобы иметь возможность постранствовать летом, и всегда с нетерпением ожидали каникул, заранее предвкушая прелесть их. Это был луч солнца, освещавший и согревавший нашу полную труда жизнь в Ливерпуле.

В Евангелии написано, как однажды ученики Христа находились «посреди озера». Дул сильный ветер, и сделалось волнение. Становилось темно. Они подвигались с трудом, а Иисус не приходил к ним. Он наблюдал за ними с берега.