Воспоминания фронтового радиста (от Риги до Альп) - [89]

Если в русских хатах основным атрибутом является русская печь, то тут это плита. Плита большая, аккуратная. Внешняя арматура у нее обычно бронзовая, начищенная до блеска.

За плитой легкая, не доходящая до потолка, перегородка отделяет кладовку.

У боковой стены, рядом со входом, два разделочных стола. Столешница одного из них частенько обита оцинкованным железом. Под столом ведра и бачки для отходов. На стене против плиты полки или навесные шкафчики для кухонной посуды. Непременный атрибут — это развешанные по стенам тарелки с рисунками на донышке. Некоторые рисунки, да и сами тарелки, представляют собой настоящее произведение искусства. Особо запомнилось приспособление для размещения крышек от кастрюль. Это нечто вроде висящего на стене остроугольного треугольника со штырями, куда вставляются крышки.

Из двух примыкающих с противоположных сторон комнат — одна «теплая». В ней живут круглый год, она отапливается. Вторая — «холодная», без отопления, ею пользуются для жилья примерно с середины марта до середины ноября.

Обстановка в комнатах стандартная. Высокими спинками к противоположной от входа стене стоят две плотно сдвинутые кровати. К коротким спинкам приставлена тахта. В непременном шифоньере на полочках аккуратно разложено постельное белье. В комнате могут быть и другие предметы.

От достатка семьи зависит не количество мебели, а ее качество.

Кровати застелены огромными объемными одеялами. Набиты они не ватой, а чем-то легким.

* * *

С утра мы наступаем. Полковник все время на передовой. Часто меняет местонахождения. То мы у одного комбата, то он облюбовывает какой-то бугор, с которого, по его мнению, хороший обзор. С радиостанцией и автоматом тащусь рядом. Радиостанция все время включена.

Большую часть времени в полковой сети. Слушаю донесения комбатов, передаю распоряжения полковника, по графику включаюсь в главную сеть, докладываю обстановку комдиву. Кроме основной деятельности стараюсь не пропустить новости, переключиться на Москву, послушать Левитана, своим магическим голосом сообщающего, что один из фронтов освободил такие-то города.

В дивизионной сети стараюсь не пропустить доклады соседних полков комдиву о складывающейся у них обстановке. О том, что услышал, говорю полковнику.

Слушать их мне вообще-то не полагается, но полковник за это не ругает. Даже иногда спрашивает: «Радист, а что там у соседей?» Послушает он, что я промямлю, и у себя на карте пометки какие-то сделает.

Во время наступления, когда управление боем идет по радио, я имел некоторое представление об обстановке как на фронте нашего полка, так и всей дивизии.

Судя по сообщениям соседей, мы продвинулись вперед несколько дальше их. Перед нами противник продолжает атаковать. Подошли к горе, у подножия которой бежит речушка. Справа от нас, на горе, крутой поросший лесом склон, отвесные скалы подступают к самой воде. Слева горы. Между горой и речушкой деревенька в одну улицу, домов 40–50. Огороды ближней к нам стороны подходят к самой речушке, а справа к подножию горы.

Улица начинается почти от уреза воды. Речушка здесь раскинулась широким перекатом, метров 50–60 шириной. Дорога, по которой мы идем, перед речушкой заканчивается. Далее брод — и начинается улица. Брод мелкий, вода бежит очень быстро, холодная, катит с шумом мелкие камешки.

Течет река справа налево. Левее, ниже поселка, течение замедляется, река становится уже, но глубже. Перед бродом остановились, заняли исходное положение для наступления.

Наши теснят немцев. Вся улица уже свободна. С полковником дошли до середины поселка. Полковник и мы остановились в одном из домиков.

Развернул радиостанцию, установил связь с батальонами. Комбат батальона, оседлавшего впереди дорогу, докладывает, что противник подтянул резервы, где-то на дороге, за пределами видимости, слышен шум танковых моторов.

Сообщение тревожное. У нас только стрелковое вооружение. Поддерживающий нас полк ИПТАПП поотстал.

Полковник принял решение: отойти на рубеж у брода. Там у нас оборона подготовлена. Приказывает мне передать это его решение комбатам.

Пока я передавал сообщение, полковник собрался уходить. Мне показал на карте, где он будет находиться, и ушел.

Быстренько свернул радиостанцию. Антенну, а это был обрывок телефонного кабеля, сворачивать не стал.

Вышли с радистом Володей во двор, бросил взгляд на улицу, а у нашей запертой калитки остановился немец с автоматом. Думать некогда, прыгаю через изгородь со двора в огород. Глянул он в нашу сторону и дал очередь из автомата.

Автоматные пули впились в забор около меня. В этот раз вроде пронесло, остался цел. Бежим с Володей параллельно улице, кувыркаемся через заборы. У нас ведь упаковки радиостанции, с ними особенно не попрыгаешь.

Вижу, что немцы нас обгоняют, раньше их мы к броду не успеем. Выход один, поворачиваем к реке. Нужно ее форсировать. Загвоздка в том, что я плавать не умею. Пробежав огород, вышли на берег.

Река не очень широкая, но, судя по всему, не мелкая. Хорошо хоть, что дно каменистое. Поднимаю автомат и радиостанцию над головой, и в воду. Мыслю так: река не широкая, пройти по глубокому месту, где скроешься с головой, вероятно нужно всего несколько метров. Затаив дыхание, это преодолимо, как-нибудь выберусь.