Воспоминания фронтового радиста (от Риги до Альп) - [24]

Вдруг раздался звук, похожий на выстрел из пушки. Мелькнула мысль — неужели лопнул канат. Нет канаты целы. Это наша полуторка освободилась от речного плена и вылетела на берег словно пробка из бутылки шампанского.

Спасибо горьковчанам, крепкую делают технику.

Бежим к танкистам, поблагодарить. Они нас не слушают, побыстрее убирают свой трос и в путь, торопятся уехать с этого негостеприимного места.

Мы тоже следуем их примеру.

* * *

Начало июля 1942 года. С утра этот день ничем не отличался от других. Небо было голубое-голубое, безветренно, пели цикады, чирикали птички. Все как-то по-домашнему. А ведь где-то близко идет война.

Неожиданно неприятная новость: противник прорвал под Курском нашу оборону, движется в сторону Воронежа, в нашу сторону.

Приказ: «По машинам». Целый день куда-то едем, изнываем от жары и жажды. Пыль на дороге страшенная. Насквозь пропитались потом и пылью.

Вечером останавливаемся в поселке на шоссе Курск—Воронеж, всего в нескольких километрах от Воронежа.

Нам приказывают занять оборону на западной окраине поселка. Наш комбат приказал до ужина отрыть щели. Мы падаем от усталости, кроем комбата в уме по-всякому, но щели и укрытия роем. Другие комбаты разрешили своим солдатам поужинать и отдохнуть, а земляные работы отложили до утра.

Восток только заалел, а нас уже подняли на завтрак. Отдохнули всего часа три. Комбат сказал, что согласно приказу нам нужно встретить и остановить врага.

Поехали. Наш батальон впереди, затем штаб бригады и остальные батальоны. Боевое охранение не выслали, мы же в глубоком тылу. Движемся походной колонной.

Рельеф местности здесь слегка всхолмленный, подъемы и спуски тянутся на километры.

Далеко впереди показалась колонна машин, движущихся нам на встречу. Похоже это тоже мотострелковая часть. Нас это не удивило и не насторожило, привыкли, что одни едут туда, другие сюда, командованию виднее, кого куда послать.

Встретились, батюшки, да это же немцы. Ни у них, ни у нас разведдозоров впереди не было. Что не было у нас — это понятно, мы считали, что находимся в глубоком тылу, а немцы что думали?!

Едем дальше, свернуть некуда, слева и справа от проезжей части дороги глубокие кюветы. Так и ехали друг против друга, пока не добрались до удобного съезда направо. Так же поступили и немцы.

Впервые мы так близко посмотрели друг на друга.

Свернули с дороги и быстро развернулись в боевой порядок, немцы — тоже.

Поведение немцев странное, у них преимущество, их больше, а атаковать не спешат, залегли. Мы тоже залегли, пытаемся окопаться, но неудачно. Окаменевший чернозем плохо поддается нашим малым саперным лопаткам.

Комбат принимает решение отойти на окраину поселка. Нас это радует. У нашего батальона там готовые щели и траншеи. Окраина близко, далеко отъехать не успели.

Забираемся в отрытые вчера вечером щели, такими уютными они нам показались.

Вовремя забрались. Налетело более 20 самолетов противника и началась бомбежка.

Наши три зенитки отважно вступили в бой, сбили один самолет, еще один подбили, он задымил и улетел. Только силы были уж очень неравные.

Замолчали наши зенитки, остались от них только большие воронки в земле. Теперь мы беззащитны от авиации, наши истребители за весь день так и не появились.

Стало понятно, почему немцы не атаковали, ждали авиацию.

Мы в своих щелях и окопах чувствуем себя более-менее уверенно. Другие батальоны от бомбежки несут значительные потери.

В дальнейшем самолеты врага бомбили нас весь день, почти непрерывно. Чувствуя свою безнаказанность самолеты летали так низко, что чуть не задевали верхушки деревьев. У некоторых самолетов было что-то запоминающееся, то ли окраска, то ли номера, не помню. По моим наблюдениям летало три группы самолетов, поочередно.

Сел за телефонный коммутатор. Установил связь с ротами, есть телефонная связь и со штабом бригады. Радиосвязь пока не требуется. Посадил за коммутатор телефониста, а сам пошел проверить: что там с нашей машиной, и подготовить радиостанцию к работе. Иду огородами, вышел на картофельное поле. Снова налет авиации, падаю в борозду, радуюсь, глубокая. Бомбы рвутся все ближе и ближе. Чувствую, заметил меня летчик.

* * *

Взрыв совсем рядом, и я видимо потерял сознание на какое-то время.

Очухался, пришел в себя, смотрю — поле было зеленое-зеленое, а теперь черное, картошка сверху, а ботва в земле.

Раз соображаю — значит живой; пошевелил руками — целы, ноги — целы, стараюсь поднять голову и не могу. Голову точно магнитом к земле притянуло. Пробую поскрести голову ногтями и не могу, твердое что-то на голове и не чувствую прикосновение к волосам. Я ни на шутку испугался, что произошло — не могу понять. С помощью рук поднял голову, а она такая тяжелая, словно на ней два ведра воды стоят, руки опустить боюсь, вдруг шея сломается.

Кое-как поднялся, посмотрел на свою тень на земле и не узнаю себя, стоит какое-то чудище с огромной головой, на голове слой земли, прочный как камень.

Глянул на место, где лежал и глазам не поверил, рядом воронка, вокруг воронки валик, а в нем ямка – там, где была моя голова. Спасла меня картофельная борозда.