Воспоминания фронтового радиста (от Риги до Альп) - [23]

Дождей давно не было, более двух недель. Знаменитые воронежские черноземы обернулись для нас настоящей мукой. Сверху у них образовалась корка, прочная как цемент. Долбить ее впору только ломом, а у нас малые саперные лопатки.

Днем щель — хорошая защита при бомбежке и немного от солнца, а ночью — от своих танков.

Иногда рядом располагалась танковая часть. Частенько ночью заблудившийся танк проходил по расположению нашей части. Если спать не в щели, запросто раздавит.

Очередная временная стоянка в поле у Мичуринска. До 1932 года город назывался Козлов.

В предвоенное время о Мичурине и Мичуринске много писали и говорили.

Расположились возле знаменитого Мичуринского заповедника.

Народ в бригаде в основном сельский. Успехи Мичурина всем понятны, хотелось посмотреть на заповедник вблизи. Перед нами садовые делянки. Внешне они представляют собой запущенный плодовый сад, густо насажаны деревья, кустарники, все заросло травой, перепуталось. Встретился местный житель. Он объяснил нам, что это опытные участки, на которых проводятся эксперименты по естественному отбору сильных сортов плодовых деревьев. Увиденное несколько разочаровало, естественный отбор представлялся как-то иначе. Посмотреть на другие делянки не удалось.

* * *

Наше наблюдение прервало появление в небе немецкого самолета-разведчика, прозванного на фронте «рамой».

У немцев было два типа самолетов-разведчиков: «рама» и «костыль». Прозвище они получили за свой внешний вид. «Рама» — двухмоторный, двухфюзеляжный самолет, «костыль» — одномоторный, имеет хвост, отличающийся какой-то деталью, высоко поднятой над фюзеляжем. Самолеты эти напичканы разным разведывательным оборудованием и имеют броневую защиту брюха. Зенитного огня не очень боятся.

Появление их ничего хорошего не сулило. Обычно они или наводили бомбардировщики на цели, или корректировали огонь артиллерии. Еще это свидетельствовало о том, что передовая не так уж далеко.

Раннее утро, солнышко еще за горизонтом. Только начинает светать.

Проверяем полученное имущество связи, шофер возится с двигателем. Он тоже все проверяет.

Слабый утренний прохладный ветерок, на траве обильная роса. Мирная, благодатная обстановка. Не хочется думать о тяготах наступающего дня.

Снова в дорогу, ехать проселком километров 20–25, а может быть и больше.

Впереди колонна большегрузных машин. На сотни метров тянутся от них шлейфы поднятой пыли. Засуха, дождя не было давно.

На нашем пути небольшая речушка. На вид обычная, такая безобидная, степная речушка, с пологими песчаными берегами, глубиной не больше 30–50 сантиметров. Моста вблизи не видно.

Идущая впереди колонна машин спокойно перешла речушку вброд.

Наша машина на малой скорости смело въехала в реку. И тут беда, на середине реки заглох мотор. С нескольких попыток шофер его завел.

Тыр-пыр, а машина ни с места. Вылезли и попробовали машину толкать — ничего не получается, зарываются колеса в песок все глубже и глубже.

Пытаемся откапывать песок лопатами, тщетно. Машина садится все глубже и глубже, и садится на брюхо.

Заря все ярче и ярче. Красоты природы нас не радуют. Скоро появится «рама». Утром она всегда делает облет нашей территории. Мишени лучше, чем машина, застрявшая на переправе, не найти.

Машину пока не разгружаем, надеемся на избавление. На фронте взаимопомощь прежде всего.

Подошел студобеккер, это мощная машина, есть надежда что поможет. Шофер сразу согласился помочь, говорит: «Как это ребята сумели так крепко сесть?»

Соединили два буксировочный каната, его и наш. Буксир получился достаточно длинный, чтобы студобеккер встал подальше от уреза воды, где грунт уже плотный, надежный.

Завел наш спаситель мотор и газанул. И… наша полуторка ни с места, а он тоже основательно сел. Не разгадали мы ловушку, подготовленную рекой. Теперь уже здесь две мишени.

Тем временем солнышко поднимается над горизонтом. Нервы наши напряжены. Обидно, что сами сидим и помощника посадили.

К нам приближается туча пыли и дыма, а в ней танк – «тридцать четверка». В такое счастье трудно поверить.

Мы к танкистам. Говорим: «Ребята, помогите, дерните наши машины». Они видят наше бедственное положение, сочувствуют, какое-то время колеблются. Во-первых, они уже опаздывают, до вероятного появления самолетов противника им нужно прибыть на место, а с нами они провозятся около получаса. Во-вторых, дернуть они конечно могут, но что будет с машинами — могут разорвать их на части.

Все же танкисты пожалели нас, решили помочь. Если налетят самолеты, то нас наверняка разбомбят, а если дернуть, может и получится, машины уцелеют.

Цепляем к студобеккеру трос от танка, а он в руку толщиной. Танк медленно двинулся, студобеккер ни с места, а танк, несмотря на свои тонны, забуксовал. Мы встревожились, неужели и он «сядет».

Все в порядке, танк на месте.

Все ж решили еще попробовать, дернуть с ходу. Риск большой, но что делать, другого выхода нет. Сколько можно, танк сдал назад. Мы на всякий случай отошли в сторону, канаты могут лопнуть и зацепить.

Танк вперед, быстрее, быстрее, канаты натянулись, как струны.

Студобеккер оторвался от грунта и повис в воздухе, как своеобразный маятник, касаясь земли то левыми, то правыми колесами. Так продолжалось какое-то мгновенье.