Воспоминания - [57]
По просьбе мужа я привезла ему мешок газет – «Инвалид» и «Новое время» за много месяцев. Этот мешок был громадный и тяжелый, его внесли два человека. Муж был в восторге, делал вырезки, вклеивал их в журнал, а ненужное выбрасывал.
Видя, что события становятся все грозней, Керенский теряет власть, а безответственная масса делает, что хочет, мы с мужем решили покинуть Петербург, пока это возможно и пока мы целы.
Начались хлопоты. Подали в Чрезвыч[айную] Комиссию прошение о том, чтобы моего генерала отпустили как не арестованного, а случайно попавшего в крепость. Комиссия разрешила мне взять мужа куда угодно, во все города России, но, как гарантию, что он не уедет из России за границу, просила внести залог в двадцать тысяч рублей. Кроме пенсии мужа, денег у меня не было, и мой племянник В. В. Ренненкампф (ныне покойный) внес залог за генерала. О чем получил расписку от Чрез[вычайной] Комиссии под председательством Муравьева.
Мне дали ордер из этой комиссии на освобождение генерала Ренненкампфа. Не теряя ни минуты, так как боялась, что настанет час, когда и с этим ордером не смогу его спасти, я сразу же поехала в арест[ный] дом за мужем. Его комендант удивился, что я так быстро получила ордер, и для верности позвонил по телефону в комиссию, чтобы удостовериться в подлинности подписей Муравьева и Коренева. Я тем временем торопила мужа собираться. Он все понял, и мне не пришлось даже помогать ему укладывать вещи. Все было готово за 5-10 минут. Он был в штатском, поднял воротник, надвинул на глаза шляпу, чтобы его не узнали на улице, и мы спустились по лестнице. Между тем комендант получил подтверждение по телефону, что генерал действительно свободен. Мы тепло попрощались с ним и поблагодарили за сердечное отношение. Он хорошо ответил: сказал, что тот, кто знал генерала, никогда его не забудет и всегда будет уважать, и пожелал счастливого пути.
Нас ждал извозчик, мы сели и поехали. Всю дорогу муж молчал. Он не мог говорить, только сильно обнял меня за талию, и я поняла, как он благодарит Бога за свое спасение и за обретение свободы. Теперь стоял вопрос: куда нам ехать, где временно должен проживать муж, пока я получу билеты в Таганрог. А ведь тогда, чтобы выбраться из Петрограда, из этого ада, месяцами ждали билета на вокзале.
Ни в коем случае мужа нельзя было поместить у брата. Могли начаться самочинные розыски солдатни и, конечно, его сразу бы стали искать у брата или там, где жила я – в брошенной квартире моих родных. Значит, надо было отвезти генерала туда, где никто не догадался бы его разыскивать и где приняли бы «опасного» жильца, не боясь большевиков и распущенной солдатни.
Решила отвезти мужа к родственнице, которая жила не в центре. Она недавно овдовела, у нее был маленький ребенок и одна прислуга – глуповатая и нелюбопытная, которая нас с мужем никогда не видела, не знала, кто мы, и не выдала бы по глупости и по незнанию.
Так и сделала. Позвонила к ней и, когда отворили двери, тихо переговорила о том, может ли она в этом помочь. Кто мой муж, не сказала. В случае чего просила выдать его за своего дядю и так называть при прислуге, пусть думает, что приезжий, благо он с чемоданом. Муж же ждал на извозчике. Мы решили, что генерал придет после моего ухода один, будто и не муж мой. Все сошло отлично. Горничная ничего не поняла и была уверена, что это – дядя ее барыни. Моего генерала поместили в кабинете покойного мужа родственницы, благо там был широкий диван, на котором он и спал. Генерал, конечно, никуда не выходил. Сидел дома, чтобы не было никаких историй.
Я хлопотала о билетах. Мне и тут помог Господь: я получила их через два дня. Это было просто чудо. Солдат-большевик, стоявший около кассы, где был длиннейший хвост, помог мне получить вне очереди два билета в Таганрог. Это ли не чудо Божие! Славлю Творца за эту помощь.
Муж жил в тишине и покое у моей родственницы и не ожидал, как и она, что я так скоро заберу его, т. к., повторяю, люди месяцами ждали билетов. Когда приехала за ним, он не мог поверить, что так скоро покидаем Петербург. Моментально собрались, поблагодарили хозяйку дома, попрощались и уехали.
На вокзале нас никто не остановил и не задержал. Хорошо заплатили носильщикам, и они все отлично устроили. Я получила сидячее место, а мужа поместила на верхнем диване, чтобы для спокойствия он всю дорогу лежал, вернее, спал. Генерал вез с собой бриллиантовое оружие и ни за что не хотел с ним расстаться, хотя это было просто безумием. Муж прятал под собой плоский футляр с этой шашкой.
Конечно, он был в штатском. По моему совету так расчесал свои усы, что они походили на баки. Они были у него большие и длинные, он опустил их концами вниз и стал просто неузнаваем. Думаю, что даже хорошо знакомые с ним люди никогда не узнали бы его, так как штатское очень меняет, да и сидение в течение стольких месяцев в крепости наложило свой отпечаток.
