Воспоминания - [42]
Да и сам генерал П. К. Ренненкампф был вполне спокоен, уверен, что поступил правильно, удачно в смысле постановки дела и во всех обстоятельствах, сопровождавших наше отступление. Никто не мог сомневаться в его личной храбрости, и выбранная стратегия была верной. Не тот умеет воевать, кто победил, но и тот, кто вынужден отступить с наименьшими потерями. К тому же обстоятельства бывают сильнее нас и нашего умения. Да и один в поле не воин – говорит наша пословица. Один на десятерых не пойдешь, да еще при недостатке снарядов. Это была бы не храбрость, а глупость. Погубить всю армию легко, а какая цель была бы достигнута? Была бы победа? Судить и осуждать легко, и это было у нас в ходу.
Командующий фронтом[221] обещал поддержку, давал честное слово и не сдержал его. Это глубоко возмутило П. К. Ренненкампфа. Он не получил подкрепления и должен был, скрепя сердце, отступить. После случившегося у меня не было уверенности в нашей победе. Муж об этом мне ничего не сказал, но, думается, что и у него на душе было то же самое. Однако есть вещи, о которых лучше не говорить. Начались всегдашние наши русские интриги, зависть, подвохи, нелады. Да, надо сознаться, мало было патриотизма во всем этом! Высшими начальниками часто руководило желание прославиться, получить за счет других как можно больше орденов и отличий. Они боялись, что кто-нибудь другой перехватит награды. Зависти и интриг было сколько угодно. Один подводил другого, а дело и, главное, Россия от этого страдала и гибла.
Такой ужасной была эта война, что, вспоминая ее много лет спустя, вновь переживаешь все почти с той же силой, как в то, былое время. Говорят, все хорошо, что кончается хорошо. Но война кончилась, вернее, прервалась, плохо. Началась революция, которая смела все и, можно сказать, всех со своего пути. Но верится, что засияет солнце и для России. Да, она больна, очень больна, но восстанет с одра своего искупленная, обновленная и чистая, вновь займет свое место среди других держав. Опять в России будут главенствовать достойные люди, сыны своей Отчизны, движимые любовью к несчастному многострадальному русскому терпеливому мученику-народу.
Отъезд генерала П. К. Ренненкампфа из армии стал для меня неожиданностью. Хотя этого и надо было ожидать: интриги против него не прекращались. Не способные и не боевые назначались на смену энергичных и вояк. Никто не хотел понимать обстановку военных действий, не хотел докопаться до правды-истины.
Верховный главнокомандующий слишком доверял своему окружению и не всегда правильным докладам. Сам же не хотел слушать обвиняемых в неправильных действиях, принимал докладные и объяснения с одной стороны – враждебной генералу П. К. Ренненкампфу. Например, от находившегося в ставке и ничего не делавшего генерала Данилова.[222] По его собственным словам, он только курил сигару и гулял для здоровья по лесу.
Отозванного после Лодзинской операции от 1-й армии генерала Ренненкампфа[223] (он получил назначение состоять при военном министре) заменил генерал Литвинов. О нем никогда ничего не было слышно, и мало кто его знал. Муж, будучи не у дел, жил в Петербурге и не терял связи со своими офицерами. Их отношение к нему нисколько не изменилось. Все те, кто был к нему искренне привязан, не пропускали случая повидаться с ним, когда приезжали в отпуск, и осведомляли его об истинном положении на фронте.
Находясь с мужем в Петрограде, я видела у него одного из офицеров штаба. Он разговаривал с генералом, вспоминал былые дни и, между прочим, его отъезд из армии. Этот офицер рассказывал, что штабные солдатики, провожавшие П. К. Ренненкампфа, печально и молчаливо стояли вокруг него, некоторые из них от волнения были белее снега. Они понимали и разделяли страдания генерала. Ценили его, понимали, как несправедливы те, кто забрал генерала из армии и назначил в Петербург. Многие уже чувствовали, что побед более не будет. Дай Бог унести ноги и не позволить врагу еще глубже вторгнуться в наши пределы. Счастием и удачей было бы отогнать германцев на их границу.
Далее знакомый офицер с юмором рассказал о том, какое впечатление на штаб произвел приезд генерала Литвинова. Заместителем генерала П. К. Ренненкампфа стал почтенный, дряхлый старец Литвинов. Он ел хлеб, тщательно очистив его от корочки, да еще обмакивал в чай, кофе или суп для большей мягкости и съедобности. Увидев его, многие говорили – вот так назначение! Вот так бравый герой-генерал! Нечего сказать, ему только лежать на печи да есть калачи, беззубому.
Офицер уверял, что он сам слышал как говорили: «Он будет защищать нас! Пропали мы, братцы, теперь без нашего орла, отца – командующего Ренненкампфа! А этот новый и есть-то не может, и ходит еле-еле, а за Ренненкампфом и поспеть-то было трудно. Эх-эх, времена настали!»
