Воспоминания - [97]

Шрифт
Интервал

К автобиографии Джильи решительно нечего прибавить: он сам очень последовательно ведет читателя по своему долгому жизненному пути. Можно только особо отметить некоторые черты его характера.

Прежде всего Джильи — благородный простой человек, несомненно добрый, скромный, с душой, отзывчивой к чужому горю и в то же время до предела насыщенной любовью к труду, искусству и родине. На многих страницах мемуаров Джильи напоминает читателю, что он от природы получил в дар замечательный голос, но, кроме голоса, во всем остальном он самый обыкновенный, рядовой человек. И в этом смысле его характер не изменился даже в годы его всемирной славы. Разбогатев, живя в невероятной рос­коши, он в Америке посещает итальянские кварталы и с восхищением проводит время с итальянцами, не нашедшими на родине применения своему груду и невольно став­шими эмигрантами. Его не смущают неказистые и даже грязноватые таверны, если в них можно посидеть с соотечественниками за кружкой пива или любимого кьянти. Он не чуждается и того повара, который в годы юности и нужды поддерживал в нем веру в будущую карьеру. Именно благодаря своему характеру простого человека Джильи критически относится к развращающей рекламе и клаке. Ко­нечно, с волками жить — по-волчьи выть: приходилось и Джильи прибегать к клаке, чтобы защититься от клак других артистов. И подобная мера вызывала в нем чувство протеста.

От выдающегося певца, который к тому же прошел полный курс учения в академии Санта Чечилия, мы вправе ожидать подробного рассказа о самом процессе звукоизвлечения, о методах, применявшихся его учителями, о сути творческого процесса, к которому его приучали композиторы, аккомпаниаторы и дирижеры с великим Тосканини во главе. Больше того, он пишет: «Стало ясно, какие упраж­нения подходят моему голосу», «в моей манере петь были некоторые недостатки» и т. д. и т. п., но нигде не расши­фровывает этих замечаний. А ведь он учился у выдающихся педагогов с «великим Антонио Котоньи» во главе. Он упоминает, что ему «ставили голос», рассказывает о шестилет­ием учении, по нигде не затрагивает ни методических, ни специальных технических вопросов. Он утверждает, что не делает этого сознательно, считая, что к каждому отдельному голосу нужен индивидуальный подход, который должен найти работающий над формированием голоса педагог. Это, конечно, эмпиризм, но иного пути себе Джильи не пред­ставляет, и это соображение само по себе правильно. Нельзя, однако, не пожалеть, что Джильи по рассказывает о том, как именно его учили, ибо педагоги и исполнители могли бы вывести кое-какие аналогии; выводы из таких аналогий помогли бы ознакомлению с его певческим искусством и, вероятно, хоть частично нашли бы применение в практической работе.

Еще больше можно пожалеть о том, что Джильи очень скупо, скорописью, перечисляет своих партнеров с мировыми именами — певцов и дирижеров— и почти не дает характеристики их исполнения, больше чем нужно уделяя места поведению некоторых из них, иногда не достойному человека вообще, служителя искусства в особенности. И в самом деле, отвратительное впечатление производят рассказы Джильи об интригах артистов, использовании ими клаки, о ссорах из-за поклонов публике, которыми вынуж­ден «управлять» сам директор театра, даже чуть ли не драках не только за кулисами, но и на сцене во время спек­такля. Между тем Джильи порой отвлекается от этих неприглядных сторон театрального быта на Западе и в обеих Америках, и тогда в его повествовании появляются фрагменты интересных характеристик, как, например, страницы, посвященные исполнению Ф. И. Шаляпиным партии Мефистофеля в одноименной опере Арриго Бойто. Эти страницы позволяют думать, что Джильи был не только талантливым певцом-актером, но обладал и очень емким художественным видением и умением верно, по достоинству, оценивать высокохудожественные явления.

Часто Джильи говорит о Карузо. Он не виноват в том, что его прочили на место Карузо, сравнивали и ставили то ниже, то рядом. «Я хочу быть Джильи, и только Джильи, я не хочу быть Карузо!» — восклицает он неоднократно и с явной душевной болью. Действительно, знаменитый Карузо, непревзойденный тенор первых десятилетий нашего века, был недосягаемым для теноров эталоном. Джильи по-видимому, понимал, что Карузо был ярким феноменом, о равнении на который можно мечтать, но сравняться с которым совершенно невозможно и никому из теноров так до сих пор и не дано.

Мощь и красота самого звука Карузо, не говоря об остальных достоинствах одареннейшего певца-актера, долгие годы озадачивали. Люди не верили ушам и глазам, ко- гда Карузо, дыша на струны рояля, заставлял их звучать, а стекла в окнах дребезжать.

Карузо интересовал многих ученых физиологов, акустиков и ларингологов, и они получили от певца разрешение исследовать после его кончины его организм. Вскрытие и исследование его гортани и груди дали ошеломляющие результаты. Как свидетельствует французский ученый Рауль Гюссон, гортань Карузо и его «певческая машина» дей­ствительно представляли феномен. Длина голосовых связок у певцов не превышает 18—20 миллиметров — у Карузо они имели почти двойную длину, толщина надгортанника превышала басовый. Связь с язычком миндалины, тонкая и гибкая, давала ускоренную вибрацию (эмоционально воспринимаемое тремоло) и обеспечивала огромный диапазон. Хрящевой остов гортани давал необыкновенно «полнокровный» резонанс. Хотя Карузо был среднего роста, он обладал ши­роченными плечами и шарообразной грудью. На расстоянии метра он развивал небывалую


Рекомендуем почитать
Заяшников Сергей Иванович. Биография

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Беседы с Ли Куан Ю. Гражданин Сингапур, или Как создают нации

Перед вами – яркий и необычный политический портрет одного из крупнейших в мире государственных деятелей, созданный Томом Плейтом после двух дней напряженных конфиденциальных бесед, которые прошли в Сингапуре в июле 2009 г. В своей книге автор пытается ответить на вопрос: кто же такой на самом деле Ли Куан Ю, знаменитый азиатский политический мыслитель, строитель новой нации, воплотивший в жизнь главные принципы азиатского менталитета? Для широкого круга читателей.


Жизнь сэра Артура Конан Дойла. Человек, который был Шерлоком Холмсом

Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».


Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).