Воспоминания: 1826-1837 - [129]

Обильно выпавший снег затруднял наше передвижение с обычной для императора быстротой пешком по безлюдным местам с тем, чтобы осмотреть все, касавшееся инженерных работ. Из-за плохой погоды очень неприятным был смотр нескольких батальонов и 3 эскадронов жандармерии моего полка, который мы вынуждены были провести на плацу: по дороге домой мы дрожали от холода. В ожидании нашего возвращения в помещениях занимаемого нами дома были собраны студенты университета и ученики школ, император пожелал всех их видеть для того, чтобы по-отечески посоветовать им хорошо себя вести, старательно учиться, особенно по русскому языку, который из-за глупого польского патриотизма был почти выведен из употребления в шляхетских семьях.

Среди толпы этих молодых людей появился и зашел в кабинет императора посол Великобритании лорд Дергэм, который, направляясь в Петербург, проехал через Константинополь и Одессу с тем, чтобы лично убедиться в наших отношениях с Оттоманской Портой и осмотреть наши приготовления в Черном море, в которых английское правительство изо всех сил старалось найти нечто, направленное против Турции. Дергэм, напротив, убедился в благожелательности наших дипломатических отношений с Султаном, который попросил лорда во время данной ему аудиенции приветствовать от его имени своего благородного союзника и защитника императора Николая. Что до наших вооружений на Черном море, которые столь устрашали Сент-Джеймский кабинет, то император предложил лорду Дергэму направить в наши крымские порты английского военно-морского офицера, входившего в его свиту, а двух других приехавших с ним офицеров пригласил принять участие в военных парадах, которые еще предстояли императору в ходе его поездки. Оба предложения были поспешно приняты Дергэмом, который был поражен тем, что уже увидел в России, в особенности, превосходством наших высших чиновников на местах по сравнению с теми, кому его правительство доверяло управление внутри стране и в колониях. Все, что он видел, благоприятным для нас образом противоречило бытовавшим в Англии взглядам о нашей администрации. В тех местах, где он ожидал увидеть произвол и нищету, его встречали порядок, безопасность и процветание, и он продолжил путь в нашу столицу, исполненный восхищения благородным характером императора и огромными ресурсами его обширных владений.

После прекрасного обеда, данного нам генералом Гурьевым, мы направились к графине Браницкой в Белую Церковь в 80 км от Киева, где собирались заночевать. Там я встретил моего старинного друга графа Михаила Воронцова и наследника его фамилии, с которыми я был теснейшим образом связан с самого начала моей карьеры.

В районе Белой Церкви был расквартирован 4 армейский корпус генерала Кайсарова, а также 1600 солдат, уже отслуживших 20 лет в кавалерии, пехоте или артиллерии, которые жили в бессрочных отпусках в соседних губерниях, наслаждаясь отдыхом в течение 5 последних лет своей воинской службы. Это нововведение целиком принадлежало императору, который активно его поддерживал, несмотря на сильное противодействие многих лиц, включая и меня. Я видел в нем только возможную опасность для армии, которая теряла лучших и самых опытных своих воинов, поседевших на воинской службе и исполненных дисциплиной, и для государства, в котором появлялась новая категория жителей, полностью находившихся на его содержании, которые могли в смутные времена стать важной принудительной силой против слабого или неудачливого правительства. Император, напротив, видел в них резерв для укомплектования армии на случай войны опытными военнослужащими, а в мирное время они давали бы надежных и образованных служащих как частным лицам, так и для использования во внутренних делах, таких, например, как надзиратели или сторожа в больницах, лавках и других общественных местах. Кроме того, он считал нужным принять во внимание, что эти солдаты, утомленные 20-летней службой, должны были получить возможность вернуться в родные места и служить в составе городских ополчений в случае беспорядков или бунтов. Эти люди не получали ни жалования, ни пайков, они только сохранили мундиры и шинели, которые им должны были заменить на новые в случае призыва их вновь на активную военную службу. В бессрочные отпуска могли быть отпущены только солдаты безукоризненного поведения. В этот раз в Белой Церкви впервые была призвана часть этих отпускников, общее число которых в империи достигло примерно 60 тыс. солдат. Из 1600 человек не прибыли только трое по неизвестным мне причинам. Все солдаты имели бодрый вид и явились по первому зову. В это же время для командования этими солдатами были призваны офицеры, находившиеся в годовых отпусках в соседних губерниях. Из получивших оружие и всю прочую необходимую амуницию солдат было сформировано 2 батальона, 3 эскадрона и одна артиллерийская полурота. Лошади были предоставлены строевыми полками и эти войска появились во всем блеске и в строгом порядке, какие только можно было требовать от солдат, только что явившихся из мест расположения. Они с видимой радостью приветствовали императора, который был весьма доволен зримыми плодами осуществления одной из самых своих любимых затей, направленной на повышение благосостояния старослужащих солдат и, одновременно, подразумевавшую увеличение численности его армии. Весьма довольный император щедро наградил этих солдат и распустил всех по домам.