Воспоминание о счастье, тоже счастье… - [87]

Шрифт
Интервал

Нежданная опека в лице помощника бургомистра придала проекту официальный статус и сыграла на чувствах самих кандидатов на звание художников. Стены домов Эн-Сент-Мартина были оклеены нашими афишками. И нам, не спровоцировав нечто-то вроде революции, невмочь было втолковать окрестным жителям, что в экспозицию допущены лишь жильцы квартала каштанов. Вынуждены были согласиться мы принимать любую картину, если автор её сдавал с нею вместе анкету, в которую заносил имя своё, адрес, возраст и род занятий. В результате картины большей частью сгруппировались вокруг того или другого из истинных, ставших откровением шедевров.


Меж тем, Пьеретта приметила в Брюсселе на бульваре Жака вместительный, насквозь продуваемый ветрами ангар, по старой вывеске на котором, в виде раздолбанной колымаги с названием Old Ladies, можно было предположить, что ранее в нем укрывался цех автосборки. Состояние «никому ненужности», в котором тот гноили ни первый год, подтверждалось и смехотворной платой, спрошенной с нас за его аренду.

То было славное местечко: высоченные стены на площади в пару сотен квадратных метров, опоясанные антресолью с ведущей к ней симметричной лестницей; выглядело всё это почти что величественно.

Мы довольствовались тем, что стены выбелили, а выступы покрыли синевой электры. Художественная законченность помещения виделась нами достаточно убедительной. Подходил к концу февраль 1989-го. На свет явилась наша галерея, мы окрестили её Голубой виолончелью, в залог признательности, вам известно кому, даже не смотря на некоторую по этому поводу сдержанность Пьеретты.

На скорую руку подремонтированный оригинал, чьё имя носило и заведение, восседал в витрине. Ведь это же он счастье нам принес!

Отныне помыслы наши были устремлены на то, чтобы наполнить весь его объём красотой, вдохнуть в него душу и получить от него отдачу; к этому взывала Пьеретта, и я пообещал ей забыть о меценатстве.

В былые времена вечерних прогулок по Эн-Сент-Мартин пообвыкся я с громадою размеров типажей современного искусства, безымянностью художников и скульпторов, недоступных и неприкасаемых, пусть и от мира сего. Мы же остановились на авторах не столь заметных, деяния которых казались нам интересными и обречёнными на признание ценителями в будущем. Среди них, фотограф один, итальянец; приковал он к себе моё внимание и пленил мою чувственность. Он представлял миру предметы обихода такие, как ложка, к примеру, или же тарелка с супом, кофейник, ломоть хлеба, яйцо в скорлупе, какой-либо плод, пепельницу, карандаш, зубную щётку, самое в общем-то обычное, но в чёрно-белом изображении. И я не знаю, какой такой хитростью, каким же приёмом подсветки он пользовался, может специальным каким-то способом чернения, только контуры предметов казались притом подрисованными чёрным карандашом, что придавало их формам неожиданной реальности. Обыденные эти предметы, увеличенные до размеров два на два метра, обретали некую загадочную ауру и смотрелись, как бы, впервые.

Координаты фотографа этого я отыскал: звали того Анжело Боски, обитал он в Варезе, в Ломбардии. Предложил ему взять на месяц нашу галерею в полное своё распоряжение и разделить в конце вырученное с продаж, не давая друг другу никаких гарантий. Мы взяли на себя рекламу, транспортные расходы и кров. Обычная рутина для видавших виды устроителей экспозиций нам, новичкам, казалась за гранью риска.

Доселе в Бельгии он не выставлялся и был на седьмом небе от перспективы распахнуть для себя страну Магритта и Дельво[31]. Интересовало его лишь одно — достаточно ли у нас на фасаде места для фото в четыре на три метра. Мне хотелось всё обмозговать, он настаивал: во что бы то ни стало нужно задать ритм, заинтриговать всякого проходившего мимо, для того и прибегал он к заранее проверенному приёму: выставлял фото некого незнакомца, но из местных, и одну лишь голову, но размером в четыре на три метра. Для того и собирался он явиться за несколько дней до открытия, чтобы отыскать подходящую физиономию, снимок сделать, портрет вылепить и вывесить. Я ему обещал, что сделаю всё согласно его пожеланиям, на том и порешили.

С пятьдесят картин в светлых деревянных рамах, так же как и пара сотен каталогов были доставлены в Брюссель грузовичком.

Сам фотограф приземлился в Завентеме пятого апреля, встречал я его вместе с Розарио. Анжело Боски знакомству с инспектором Беляссе был рад и выказал одобрение моему выбору. Всё было вроде бы как чин чинарём, мне всего-то и хотелось, чтобы фронтон наш украшала голова моего друга, но Розарио не мог взять в толк, чего от него нужно. Пришлось объяснять, что выпало ему принести мне удачу, и он таки согласился польщенный, но обеспокоенный, лишь с трогательной застенчивостью спросив:

— И что станут болтать, если кто-то меня узнает?

— Что ты лучший в мире сыщик!

В нескольких городских газетах разместили мы неброское объявление; я понимал, что проку в том на грош. Небольшие афишки запестрели и на дверях некоторых бистро.


Пятью днями позже проводил я первый в жизни вернисаж. Открытие оказалось сдержанным: с пару десятков любопытствующих, якобы интересующихся, явились к поданному, как того и требовали правила приличия, шампанскому и закускам. Вместе с нашими друзьями и друзьями Пьеретты собралось человек с пятьдесят; прочее так себе, ничего примечательного.


Рекомендуем почитать
Тайный голос

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Ответ на письмо Хельги

Бьяртни Гистласон, смотритель общины и хозяин одной из лучших исландских ферм, долгое время хранил письмо от своей возлюбленной Хельги, с которой его связывала запретная и страстная любовь. Он не откликнулся на ее зов и не смог последовать за ней в город и новую жизнь, и годы спустя решается наконец объяснить, почему, и пишет ответ на письмо Хельги. Исповедь Бьяртни полна любви к родному краю, животным на ферме, полной жизни и цветения Хельге, а также тоски по ее физическому присутствию и той возможной жизни, от которой он был вынужден отказаться. Тесно связанный с историческими преданиями и героическими сказаниями Исландии, роман Бергсвейна Биргиссона воспевает традиции, любовь к земле, предкам и женщине.


Спецпохороны в полночь: Записки "печальных дел мастера"

Читатель, вы держите в руках неожиданную, даже, можно сказать, уникальную книгу — "Спецпохороны в полночь". О чем она? Как все другие — о жизни? Не совсем и даже совсем не о том. "Печальных дел мастер" Лев Качер, хоронивший по долгу службы и московских писателей, и артистов, и простых смертных, рассказывает в ней о случаях из своей практики… О том, как же уходят в мир иной и великие мира сего, и все прочие "маленькие", как происходило их "венчание" с похоронным сервисом в годы застоя. А теперь? Многое и впрямь горестно, однако и трагикомично хватает… Так что не книга — а слезы, и смех.


Автомат, стрелявший в лица

Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…


Сладкая жизнь Никиты Хряща

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Контур человека: мир под столом

История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.