Воспитание родителей. Часть 3. - [7]

неожиданное, величественное, совершенное, хочешь не хочешь, а пытаешься внутренне соединиться

с этим. А когда уже бывал в этих местах, то происходит добавочная вспышка энергии, как от встречи

со старым знакомым. И возникает ощущение счастья.

В этот раз я не пошел в храм на вершине Монмартра. Я был там как раз перед двухтысячным

годом. За сутки до урагана я чувствовал себя очень плохо. Все люди: и огромное количество

туристов, приехавших в Париж по случаю этой даты, и местные жители — радовались и ликовали.

9

Миллениум! А у меня было ощущение тяжелой болезни. Я эту убийственную радость, которая, судя

по всему, и вызвала ураган, не разделял. Мне было плохо, но было неудобно отменять нашу

короткую поездку. Помню, что я только зашел в Сакре-Кер — храм, находящийся на вершине

Монмартра. Я был в совершенно плачевном состоянии, было ощущение, что начинается воспаление

легких. Мне было жутко холодно, и пронизывающий ветер усугублял это состояние. В центрехрама

молились прихожане, а туристы проходили по периметру и выходили обратно. «Сейчас помру, не

дай Бог, — подумал я тогда, — скольким людям проблемы создам». А потом неожиданно вспыхнула

мысль: уж если умирать, то лучше в храме. Молиться легче. Отрешиться легче. Как-то сразу

улучшилось настроение. А через пару минут появилось ощущение внутреннего тепла. Этот жар шел

изнутри, незаметно согревая и поднимая настроение. Из храма я вышел в совершенно другом

состоянии. Я уже не замечал холодного ветра. Все вокруг стало выглядеть как-то по-другому.

«Если уж посещать храм, то в таком же состоянии, — подумал я. — А пока я тут гарцую в

поисках пиджака, пожалуй, можно ограничиться площадями и улицами».

Все влюбленные мечтают слетать в Париж. Если сказать «город влюбленных», то люди

подумают о Париже. Но у каждой медали есть две стороны. Любовь видит обе стороны медали. Если

человек хочет видеть только одну сторону, он любовь утрачивает. Тот, кто поклоняется наслажде-

нию и бежит от боли, сначала наслаждение назовет любовью, а потом любовь потеряет. Французы

занятие сексом назвали любовью. Вроде бы что тут такого? Плотское, сексуальное наслаждение

названо красиво и возвышенно. Представьте себе — «мы занимаемся любовью». Вроде бы это го-

раздо поэтичнее, чем то, что религия часто называет «блудом», «сладострастием», «похотливостью».

Ведь сказано же в Библии: «Плодитесь и размножайтесь». Почему же человек должен отказываться

от счастья? Почему же он должен презрительно относиться к наслаждению? А ведь сексуальное

наслаждение с любимым человеком — это высшее физиологическое счастье.

Итак, люди стали «заниматься любовью». То, что раньше называлось плотским и животным

процессом, было превращено в красивый и романтический ритуал. Какие могут быть проблемы? Но

мы думаем об одном, а наше подсознание — совсем о другом. Многие столетия мы несли в себе, в

своем подсознании, истину, которая звучала так: «Бог есть любовь». Это означало, что любовь есть

высшее наслаждение и высшая боль и потеря одновременно. Бог не только дает нам жизнь, Он ее и

отбирает. Когда занятие сексом назвали любовью, когда чувство любви оторвали от души и

присоединили к телу, поставив тело на первое место, в подсознании возникла другая схема: Бог —

это секс, Бог — это наслаждение. Подчеркнутая эротичность женских нарядов, начавшаяся в эпоху

Возрождения, любовь превратила в секс и постепенно стала возвращать людей в те ранние языческие

времена, когда люди поклонялись мужскому члену, женщине как символу продолжения жизни, —

сначала поклонялись, а затем эту же жизнь уничтожали. Современные книжки, описывающие жизнь

людей много лет назад, как правило, выбрасывают главное — реальность. Люди с языческим

мышлением убивали, резали, уничтожили друг друга постоянно. Войны, взаимное истребление

происходили непрерывно. Способ мышления, мировоззрение язычников исключали мир,

взаимопонимание и гармонию. У человека, мыслящего крайностями, понятия равенства не

существует: он может быть либо господином, либо рабом.

Более или менее реальное представление об истории можно найти на страницах Ветхого

Завета. Те, кто читает его в первый раз, поражаются обилию крови, смертей и насилия. Но для

язычника это совершенно нормально. Для того чтобы хотя бы подсознательно верить в единого

Творца и устремляться к Нему, язычнику необходимы постоянная боль, лишения, потери, насилие и

смерть. Без этого принудительного механизма энергетика язычника застаивается и погибает.

Благополучие и стабильность являются для него смертельными.

Эпоха Возрождения (а точнее сказать — Вырождения), начавшаяся в XIII—XIV веках в

Европе, дала великолепный внешний расцвет искусств, ремесел, промышленности и все большее

поклонение наслаждению. Сначала — самым возвышенным чувствам, потом — наукам, знаниям,

таланту, цивилизации. Потом поклонение обратилось к еде, одежде и сексуальным удовольствиям.