Воспитание драконов - [65]

— Нет, они такими стали. Тебе, возможно, этого не объясняли в твоей воскресной школе, но Библия учит, что дракон — царь всех сыновей гордыни.

Бонни записала «Иов 41» рядом с драконом на снегу.

— А откуда вы знаете, что они все дурные? Может быть, некоторыми овладели, а некоторыми нет?

Убийца, наконец, заметил рисунки Бонни и стер их рукой, опять злобно зарычав.

— Думаешь, ты тут самая умная? Типичные штучки сатанинской ведьмы. Прикидываешься молодой и невинной, но ты не лучше полнокровных драконов. Они по природе своей лживы. И Клефспир все тебе наврал.

Глаза Бонни засверкали гневом.

— Нет! Он не такой лгун, как вы! — закричала она.

— Да неужели? — нараспев усомнился Девин. — Он, наверное, сказал тебе, что он был одним из добрых драконов, верно? — Он сжал рукоять меча и заговорил своим обычным голосом: — Готов поспорить, что он не рассказывал тебе, что убил одного купца только за то, что тот не имел золота, чтобы заплатить ему.

Бонни как-то вдруг сразу озябла на холодном ветру, по рукам поползла дрожь.

— Убил из-за золота?

— А то ты не знаешь! Драконы всегда вожделеют к золоту и драгоценным камням и никогда не могут насытиться. Если кто-то им отказывает, они просто с ума сходят.

Она пристально смотрела на охотника, с вызовом хмуря лоб.

— Я вам не верю.

— Тогда позволь мне поведать эту историю, ведьма. Клефспир повалил несколько деревьев для одного купца по имени Эндрю, который хотел выстроить стену из бревен. Когда же у Эндрю не оказалось золота, чтобы заплатить ему, Клефспир спалил его, как кучу хвороста, в деревне прямо возле Камелота.

Дыхание в груди у Бонни остановилось, сердце бешено застучало. Неужели Клефспир сделал это? Она знала, что ее собственная мать, Хартанна, была добрая и благородная, но рассказы о дурных драконах ей тоже доводилось слышать. Разве она отправила бы ее искать Клефспира, будь он злым драконом? В это с трудом верилось, однако присутствие охотника бросало тень сомнения на все, чему она раньше верила.

Она старалась сохранять мужество.

— Камелот? Но он существовал больше тысячи лет назад. Откуда вы можете знать, что тогда случилось?

— У меня есть свои секреты. — Девин встал, держа меч в вытянутых руках. — Ты понятия не имеешь, как далеко простирается мое могущество. — Сначала он направил острие меча в небо, а затем медленно опустил его к земле. — Или как глубоко мое влияние. — Опустив меч, охотник взглянул себе на грудь и чертыхнулся. — Камень-то внутри! — Он вытащил кэндлстон на блестящей цепочке и выпустил его поверх рубашки. — Он должен быть на виду. Если твой дружок все еще жив, он может заявиться.

Упражнения с мечом были не показной угрозой; меч сообщал ему настоящую силу. Девин на глазах помолодел, окреп, а меч был окружен струящимся сиянием. Разгоревшийся кэндлстон как будто вытягивал у Бонни мужество, поглощал силу ее мышц и даже воздух из ее легких. Она не могла отвести взгляда от его завораживающих всполохов. На одной из граней она заметила что-то вроде кляксы, бурое пятно. Неужели кровь? Может быть, ее кровь?

Она сжала скулы и стиснула кулаки, не желая выдавать своей слабости. Глядя на убийцу из-под полуприкрытых век, она с презрением произнесла:

— Что ж, надо признать, что вы не лишены актерского дара, Девин, или как вас там зовут. Но Билли тут неподалеку. — Она кивком указала в сторону леса. — И он может поразить вас из-за дерева, и вы превратитесь в вонючую головешку, прежде чем успеете еще раз махнуть своим мечом.

Девин посмотрел вокруг и прислушался. Бонни тоже показалось, что из леса доносятся какие-то звуки. Шаги? Кто-то идет? Она понимала, что это ее единственный шанс.

— Билли! — закричала она. — Помоги!

Зажав ей рот ладонью, охотник нервно осматривался и шипел:

— Давай-давай, зови своего дружка. Вы умрете бок о бок.

Несколько секунд все было тихо. Охотник убрал ладонь. Бонни сидела оцепенев и не дыша, лишь тряслась от страха. Охотник поднес кэндлстон к самым ее глазам:

— Баннистеру меня не одолеть. Камень выпьет у него силу, так же как сейчас он пьет силу из тебя. Я чувствую это.

Бонни поморщилась и отвернулась, крепко зажмурив глаза. Жгучая боль была невыносима, миллионом игл высасывая из нее кровь и жизнь.

Убийца снова поднялся:

— Тебе этого не скрыть, сатанинская ведьма. Ты сама свидетельствуешь против себя. Ты одержима духом зла. Дева встречает свой рок.

Когда он занес меч, рукав его пальто съехал, обнажив на коже шрам в виде бубновой масти.

— И поскольку ты так любишь Библию, то напоследок я порадую тебя цитатой: «Наострен этот меч и вычищен, чтобы отдать его в руку убийцы».[6] — Его голос уже рычал и грохотал. Зловеще оскалившись, он поднял меч, чтобы нанести удар.

— Не-е-ет! — раздался громкий вопль в зарослях кустарника. Сверкающий огненный вихрь, возникнув из ниоткуда, обвил руку Девина. Пальто вспыхнуло и загорелось. Девин выронил меч, сунул руку в сугроб и закричал:

— Ах ты, чертов ящер!

Билли выскочил из леса, схватил Бонни за руку, едва не подняв ее в воздух, и потащил вниз с горы. Они спотыкались, падали, снова вставали, оскальзывались, но бежали вперед. Вот только долго ли им оставалось так бежать?