Восьмой день недели - [70]
Боже мой! Тогда он стоял возле могилы в каком-то оцепенении, полностью не осмыслив, что произошло. Человек погиб, даруя ему жизнь, в последнее мгновение войны. Он стоял и смотрел, как яростно трут глаза бескозырками друзья-моряки. А сейчас, лежа на диване, Дорохин вдруг, словно наяву, увидел гестаповца с дымящимся автоматом в руках, рыжую щетину ординарца, ветви сирени с твердыми почками, могилу. Упал лицом в подушки и долго лежал неподвижно…
Рано утром Дорохин позвонил в больницу. Главный врач, не скрывая тревоги в голосе, сообщил: «Электрокардиограмма готова, приезжайте после обеда». Чтобы не терять времени, поехал в конверторный. Дело Радина не давало покоя. На смене разыскал Бруно. Сразу спросил, какого он мнения о Радине. Бруно подумал немного и улыбнулся:
— У нас на взморье приливы и отливы. Нахлынет волна, переворошит берег, отойдет, и на песке — кусочки янтаря. Я понятно говорю? Как без прилива, товарищ парторг?..
— Иногда прилив приносит пустые ракушки.
— Конечно, — согласился Бруно, — люди понимают, от какого прилива чего ждать можно. И от человека тоже.
Дербенева на месте не застал. Встретил у печи старого знакомца Ивана Зайцева. Отозвал в сторонку.
— Как жизнь, старина?
— Пока не забижают. — Зайцев оглянулся назад. — Тут слушки ходят разные. Про начальника. Навроде молодого — того… Напраслину, мол, возвел Радин на нашу бригаду, мол, чугун вам высших сортов, премии…
Зайцев надвинул на глаза каску.
— Поделом, с сильным не борись.
— Ты хочешь сказать, что…
— Николай, удивляешь ты меня, ей-богу, — разволновался Зайцев, — перед кем комедь ломаешь? Дудишь в одну дуду с Дербеневым. Знаешь, поди, что Дербень и мне жалобу на Радина составить велел. Зачем, спрашиваешь? Красиво обставить хочешь, да?.. Э, да что с тобой? Коль! — Зайцев успел подхватить Дорохина, видя, что с ним творится неладное. Хватает ртом воздух, пот заливает лицо.
Сколько прошло времени, Дорохин не знал. Сквозь вязкую пелену плохо доходили голоса.
— «Скорую», «скорую»…
— Нашатыря бы.
— Трогать нельзя.
Приоткрыл глаза. Кто-то стоит над ним — большой, расплывчатый. А голос знакомый:
— Коля! Коль!
— Нит… нитрогли… — успевает шепнуть Дорохин и проваливается в бездонную пустоту.
На улице пуржило. Колючие снежинки постукивали в окно, наметали бугорки на карнизе. А в палате тепло и тихо. Дорохин часто погружался в полудрему, и ему чудилось, будто шагает он по завьюженной улице, прикрывая лицо краем воротника, стискивает зубы и идет, идет.
Самочувствие улучшалось медленно, врач, видя, как больной тяготится своим положением, разрешил кратковременные свидания.
Побывал у него Владыкин. Ни о чем не рассказывал, только улыбался, сидя на краешке кровати. Спохватился, стал доставать из портфеля апельсины, домашние блинчики, положил на тумбочку пузатый флакончик. «Чудодейственное средство, — заговорщицки шепнул Владыкин, — ундевит. Универсально действующий витамин».
Дорохин до мелочей изучил палату. Чуть заметная трещинка в раме, царапина на стекле, а за окном снежинки, живые, синие.
Увезли на операцию соседа. «Что сохранится о нем в памяти? А обо мне? Как это писал Жан Жорес: «Мы хотим сохранить от наших предшественников не пепел, а огонь». Да, огонь, а не пепел…
Много раз приходилось Дорохину говорить о величии труда металлургов, порой слова были гладкие, не выстраданные. А сейчас он как бы со стороны увидел себя и свой Старососненский — многотысячную коммуну людей, умных, терпеливых, жадных до дела, и людей перекати-поле, хапуг и просто работяг, для которых и металлургический ничего не значит, абы гроши платили. Все эти разные люди делали горячую работу и в целом делали хорошо. А он? Так ли единодушны будут люди, вспоминая его? Мысленно усмехнулся: «Подвожу черту под жизнью, что ли?» Вобрал ли он в себя людские боли, понял ли каждого, с кем был близок?
Дорохин закрыл глаза. Долго лежал, стараясь собрать воедино обрывки воспоминаний. Почему Винюков и Будько столь категорически настроились против Радина? Ведь если вдуматься, то явление Радина — сама сегодняшняя жизнь. Радин по молодости наломал немало дров и еще, пожалуй, наломает. Вместе с тем с его приходом заколобродило в цехе. И дело не только в размахе. Дело в широте, смелости натуры. Людей подкупает сама фигура Радина. Он спешит действовать, берется за эксперименты, тратит силы безрассудно. Видимо, так устроен: чем больше тратит, тем быстрее восстанавливает их. В любой момент в нем могут засветиться какие-то новые черты. Поди ж ты, Владыкин быстрей разобрался в Радине, чем все. И Бруно тоже…
Снова вошла сестра.
— К вам опять этот, — сестра надула щеки и руками сделала кругообразное движение над животом, — пустить?
— Будько, — догадался Дорохин, — пусть войдет.
Сестра кивнула, на ходу поправляя скатерть.
— Он большой начальник?
— Очень большой!
— Я так и подумала, — всерьез приняла его слова сестра и, как-то сразу подобравшись, выскользнула из палаты.
Будько приходил в больницу второй раз. Раскрасневшийся от мороза и быстрой ходьбы, поздоровался, сел, пожалуй, чересчур осторожно на кровать и, взглянув на бескровное лицо Дорохина, почувствовал неловкость.
Роман Анатолия Баюканского, написанный в остросюжетной форме, рассказывает о десяти последних годах жизни страны, развале Советского Союза и силах, стоящих у истоков этого развала. Это не только повествование о личной жизни Брежнева, Горбачева, Ельцина, но и рассказ о потрясениях простых людей; о зарождении и развитии мафиозных структур, развале страны, переоценке ценностей, крови и слезах. Это рассказ о «черном переделе» великой страны.
В центре повествования образ пожилого журналиста и писателя, волею обстоятельств попавшего в стан евромафии и сумевшего оказать помощь спецподразделениям в проведении крупной международной операции одновременно в нескольких странах. «Тайна перстня Василаке» — глубокий по содержанию, захватывающий, увлекательный и многоплановый роман. Здесь и тайная деятельность новоявленных «хозяев» России, здесь же напряженная работа особого управления МВД, которое занимается выявлением предателей в своих рядах, здесь и приключенческий сюжет о хищнических промыслах морского зверя.
Существует распространенное мнение, что вино это яд, что оно вредит здоровью. Автор с этим утверждением не согласен. Бывая во многих странах, он убедился, что правильное и умеренное употребление вина полезно для человеческого организма. Ибо, как говорили древние, в нужных дозах и яд лекарство, а в больших и лекарство — яд. Автор приводит многочисленные высказывания известных людей, подтверждающие это мнение. Автор из личного опыта свидетельствует о необыкновенных ситуациях, когда вино лечило, спасало и выручало из смертельной опасности…
Роман Анатолия Баюканского, написанный в остросюжетной форме, рассказывает о десяти последних годах жизни страны, развале Советского Союза и силах, стоящих у истоков этого развала. Это не только повествование о личной жизни Брежнева, Горбачева, Ельцина, но и рассказ о потрясениях простых людей; о зарождении и развитии мафиозных структур, развале страны, переоценке ценностей, крови и слезах. Это рассказ о «черном переделе» великой страны.
В этой трагической и, парадоксальным образом, порой комической истории о разрушенных войной судьбах сошлись линии "выковырянного" (так прозвали эвакуированных из блокадного Ленинграда) пацана и высланных на поселение советских немок. Но разрушенное стало началом созидания совершенно нового…
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.
Судьба главного героя повести Сергея Ковалева тесно связана с развитием лесной промышленности Карелии. Ковалев — незаурядный организатор, расчетливый хозяйственник, человек, способный отдать себя целиком делу. Под его руководством отстающий леспромхоз выходит в число передовых. Его энергия, воля и находчивость помогают лесозаготовителям и в трудных условиях войны бесперебойно обеспечивать Кировскую железную дорогу топливом.
В первую книгу Б. Наконечного вошли рассказы, повествующие о жизни охотников-промысловиков, рыбаков Енисейского Севера.
В деревушке близ пограничной станции старуха Юзефова приютила городскую молодую женщину, укрыла от немцев, выдала за свою сноху, ребенка — за внука. Но вот молодуха вернулась после двух недель в гестапо живая и неизувеченная, и у хозяйки возникло тяжелое подозрение…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.